Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Упоминаемый Прекрасный мыс, «тот, что тянется перед самым Карфагеном по направлению к северу» (Polyb. III, 23, 1) и за который было запрещено заплывать римлянам и их союзникам, находился на североафриканском побережье и может быть отождествлен с образовывающим западный край Тунисского залива мысом, носящим ныне название Фарина или Сиди-Али-эль-Мекки. Заплывать за него, уточняет Полибий, римлянам категорически запрещалось «на длинных кораблях» (Polyb. III, 23, 2), то есть на военных судах. «Если кто, будучи занесен туда против желания бурею или неприятелем, будет нуждаться в чем-либо необходимом для жертвы или для поправки судна, карфагеняне дозволяют взять это, но ничего больше, и притом требуют непременного удаления приставших сюда в пятидневный срок» (Polyb. III, 23, 3). Плавание же в пунийскую столицу с целью торговли не возбранялось: «По торговым делам римлянам дозволяется приходить в Карфаген и во всякий другой город Ливии по сю сторону Прекрасного мыса, а также в Сардинию и подчиненную карфагенянам часть Сицилии, причем карфагеняне обещают от имени государства обеспечить каждому право его» (Polyb. III, 23, 4).

Как видим, договор четко очерчивал границы Карфагенской державы, охватывавшие Ливию, Сардинию и часть Сицилии, что отмечает и сам Полибий: «Из этого договора явствует, что карфагеняне ведут речь о Сардинии и Ливии как о собственных владениях; напротив, относительно Сицилии они ясно отличают только ту часть ее, которая находится во власти карфагенян, и договариваются только о ней. Равным образом и римляне заключают договор только относительно Лациума, не упоминая об остальной Италии, так как она не была тогда в их власти» (Polyb. III, 23, 5–6). Римские же владения ограничивались Лацием, причем даже и там существовали города и «латинские народы», не подчинявшиеся городу на Тибре. Залогом дружественного соглашения было четкое разграничение сфер интересов обоих государств – карфагеняне гарантировали невмешательство в римскую политику в Лации, а римляне, в свою очередь, признавали власть пунийцев над Ливией, прежде всего над ее побережьем к юго-востоку от Карфагена до так называемых Филеновых алтарей восточнее Лептиса, а также островом Сардиния (по крайней мере номинально, фактически пунийцы контролировали побережье, а также южную и западную части этого острова) и частью Сицилии (южным и западным побережьем острова), обязываясь соблюдать интересы карфагенян в этих регионах.

Помимо зафиксированного договором 509 г. до н. э. явного территориального превосходства Карфагена над Римом, обращают на себя внимание еще несколько моментов, свидетельствующих о силе государства пунийцев в сравнении с существенной ограниченностью возможностей римлян. Прежде всего, бросается в глаза возможность вторжения карфагенян в пределы Лация с целью ведения боевых действий против неподвластных римлянам местных городов. Несмотря на то, что договор предусматривал запрет пунийцам сооружать укрепления и останавливаться на ночь в пределах этой области Италии, а также требовал незамедлительно передавать «в целости римлянам» захваченные латинские города, очевидна сама возможность пунийского вторжения в Лаций в случае, если они сочтут это нужным. Римлянам же категорически запрещалось направлять свои военные корабли за Прекрасный мыс и появляться как в Тунисском заливе, так и в африканских владениях карфагенян восточнее их столицы. Случайное же их проникновение вследствие непогоды или военных действий против третьей стороны предусматривало лишь покупку крайне необходимых товаров для починки судна, жертвы и, видимо, продовольствия и удаление в пятидневный срок. Следовательно, ни о какой возможности военного вторжения римлян в этот регион не могло быть и речи.

Показательно также, что, рассуждая о неподвластных римлянам городах Лация, против которых возможна пунийская агрессия, договор не упоминает о том, что африканским побережьем к западу от Карфагена пунийцы владели лишь частично, а Сардинию, также лишь отчасти подконтрольную карфагенянам, в южной и западной частях побережья, признает полностью карфагенской. При равном положении договаривавшихся сторон соглашение должно было бы содержать относительно вторжения римлян в эти регионы такие же условия, что и по отношению к карфагенскому военному проникновению в Лаций. Судя по всему, угроза римского проникновения в эти интересовавшие пунийцев области была незначительной настолько, что упоминанием о ней можно было пренебречь в полной уверенности, что она невозможна, в то время как нападение карфагенян на города Лация было вполне вероятным и это требовало специального отображения в договоре.