Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Вторым привлекающим внимание моментом договора является вопрос о равноправии торговли. Очевидно, что соглашение ущемляет права римлян, которым запрещалось торговать в пунийских владениях в Ливии и на Сардинии иначе как через глашатая и писца, бывших, по всей видимости, специально уполномоченными карфагенскими чиновниками. Вводя такие правила, пунийцы создавали условия, призванные поставить иностранных купцов в зависимое положение и ограничить их торговлю в пределах владений Карфагена. Исключением были только карфагенские города Сицилии, где римские купцы были равноправны с пунийскими. В то же время карфагеняне могли торговать повсеместно, с кем угодно и на равноправных условиях. По крайней мере, в договоре нет ни слова об ограничении прав карфагенских купцов при ведении торговли в городах Лация или даже в самом Риме, и можно предположить, что ситуация здесь была идентична сицилийской, то есть контрагенты были равны между собой. Итак, договор закреплял привилегированное положение Карфагена в торговле с финикийскими колониями в регионе Западного Средиземноморья, римляне же были вынуждены соглашаться с этим, одновременно гарантируя пунийцам равные права при торговле в Риме и городах Лация.

Таким образом, договор 509 г. до н. э. вполне соответствовал сложившейся к концу VI в. до н. э. политической ситуации, реально отображая соотношение сил и притязаний набиравшей силу морской Карфагенской державы и значимого, но существенно ослабленного внутриполитическим кризисом и внешним этрусским вторжением города на Тибре. Сохраняя ведущие позиции в Лации, Рим, однако, не контролировал в это время местные латинские города, не говоря уже о других областях Италии, покорение которых Вечным городом было делом относительно отдаленного будущего. Под этим углом зрения несомненной представляется достоверность общих положений приводимого Полибием римско-карфагенского договора, текст которого античный историк, по его словам, видел вырезанным на медных пластинах, хранившихся в казнохранилище эдилов, неподалеку от храма Юпитера Капитолийского (Polyb. III, 26, 1). Аутентичность соглашения подтверждается также упоминанием Полибия о том, что его текст был написан на архаичной и полузабытой ко времени жизни историка (II в. до н. э.) латыни: «Мы сообщаем его в переводе, сделанном с возможною точностью, ибо и у римлян нынешний язык настолько отличается от древнего, что некоторые выражения договора могут быть поняты с трудом лишь весьма сведущими и внимательными читателями» (Polyb. III, 22, 3).

Следующее соглашение между Римом и Карфагеном было заключено более чем полтора столетия спустя, во время консульства Марка Валерия Корва и Марка Попилия Лената, и датируется 348 г. до н. э. Как о первом римско-карфагенском договоре о нем упоминают Диодор Сицилийский и Тит Ливий (Diod. XVI, 69, 1; Liv. VII, 27, 2), однако им, судя по всему, попросту остался неизвестным приведенный Полибием договор 509 г. до н. э., что неудивительно, если учесть, что, по словам греческого историка, уже во II в. до н. э. «даже старейшие из римлян и карфагенян, слывущие за людей, наиболее пекущихся о государственных делах, даже они не знали их (договоров римлян с карфагенянами. – Авт.)» (Polyb. III, 26, 2). Писавшие более полувека (в случае Диодора Сицилийского) и даже более столетия (в случае Тита Ливия) спустя авторы могли быть осведомлены о римско-карфагенских соглашениях еще менее, нежели их предшественники. Это делает информацию Полибия поистине уникальной, тем более что и основные положения договора 348 г. до н. э. сохранились исключительно в его «Всеобщей истории».