Всемирная история. Древний Рим. Эпоха великих завоеваний

Тем временем Спендий и Матос, значительно усилив и укрепив лагерь под Тунетом, разделили свое войско на две части и взяли в осаду два имевших стратегическое значение ливийских города, жители которых остались верны пунийцам, – Утику и Гиппакрит (Гиппон Регий). При этом Карфаген, располагавшийся на полуострове, который омывался с одной стороны морем, а с другой озером, оказался отрезан от материка, поскольку повстанцы контролировали перешеек, соединявший город с большой землей, и нередко подходили к стенам пунийской столицы, повергая горожан «в состояние тревоги и ужаса» (Polyb. I, 73, 3–7). В такой ситуации пунийцам нужно было как можно скорее перехватывать инициативу, и Ганнон, понимая это, повел собранное в Карфагене войско на помощь осажденной Утике. Воспрепятствовать переходу крупного карфагенского войска, усиленного не менее чем сотней боевых слонов, повстанцы оказались неспособны. Не решились они и сойтись с карфагенянами в открытом сражении под стенами Утики, предпочтя отступить и укрыться в надежно укрепленном лагере. Беспрепятственно войдя в город, Ганнон приказал взять катапульты и прочие необходимые осадные приспособления, запастись боеприпасами и приготовиться к штурму вражеского лагеря. Боевые метательные машины и элефантерия быстро решили исход сражения в пользу карфагенян – когда слоны ворвались в лагерь, круша все на своем пути, повстанцы не выдержали мощного натиска и бежали. Пунийцам оставалось лишь преследовать врага и довершить его разгром, однако Ганнон счел победу достигнутой и отбыл в Утику отдыхать и праздновать. Карфагенский полководец привык иметь дело с нумидийцами и ливийцами, которые после поражения обычно стремительно отступали в течение двух-трех дней, и оказался не готов к действиям наемников, которые прошли выучку Гамилькара Барки на Сицилии и «научились в один и тот же день по несколько раз отступать и снова нападать на врага» (Polyb. I, 74, 9).

Пока оставшееся без военачальника пунийское войско беспорядочно разбредалось из лагеря, собирая трофеи, повстанцы отступили на высокий, густо поросший дикой растительностью холм, где перегруппировались и приготовились контратаковать. Удар мятежных наемников и ливийцев оказался столь неожиданным и стремительным для карфагенян, что они не смогли удержать не только вражеский, но даже собственный лагерь и в панике бежали к крепостным стенам Утики. Неприятель завладел всем обозом карфагенского войска, в том числе теми осадными машинами и катапультами, которые Ганнон ранее взял из Утики. Так победа обернулась для пунийцев поражением, причем случилось это лишь из-за некомпетентности и беспечности полководца. Несколько дней спустя, по свидетельству Полибия, Ганнон четырежды (!) упустил возможность разгромить противника в стычках у города Горза, чем в который раз наглядно продемонстрировал свою бездарность в качестве военачальника (Polyb. I, 74, 13–14). Иной была ситуация в войске восставших наемников и ливийцев, где не только собрались опытные воины и командиры младшего и среднего звена, многие годы воевавшие на Сицилии, но которым также повезло с талантливым предводителем Матосом, оказавшимся недюжинным стратегом. Сполна воспользовавшись бесталанностью и беспечностью Ганнона, ливиец повел продуманную кампанию, направленную на то, чтобы отрезать пунийцев от баз снабжения и союзников, а сам Карфаген заблокировать со стороны материка. Для этого он не только продолжил держать в осаде Утику и Гиппакрит, но также обустроил укрепленный лагерь на перешейке, соединявшем пунийскую столицу с материком, и расположил мобильные отряды на труднопреодолимых холмах вокруг него. Поставленный у переправы через реку Баград (современная Меджерда, у Полибия – Макора) лагерь повстанцев надежно перекрывал единственную торную дорогу из Карфагена, изолируя город и лишая его поставок продовольствия по суше.