Всемирная история. Российская империя

Тут мы должны ощутить, как монархи влияют на строительство. К моменту, когда матушка Екатерина упокоилась, Павлу было сорок с небольшим. И все, что при маменьке было нельзя, теперь стало можно. Поэтому возведение дворца, сочиняемого великим князем в ожидании матушкиной кончины, превратилось в «ведущую стройку пятилетки». Для его сооружения свезли стройматериалы со всех строек предыдущей, екатерининской «пятилетки»: Царского Села, Исаакиевского собора, Таврического дворца, все красивое из Академии художеств и даже разобрали часть построенного. Что-то из антуража было нарисовано лично царевичем (теперь самодержцем). Желание ускорить строительство и увеличить его бюджет было настолько сильным, что даже случилось явление архангела Михаила караульному солдату, ввиду чего новый дворец стал называться Михайловским. Против архангела не попрешь…

Мобилизованы были все оказавшиеся под рукой архитекторы: Бренна, Росси, Кваренги, Камерон (из творчества последнего – Батуринский дворец гетмана Кирилла Разумовского). Строительство велось днем и ночью, одновременно трудились до 6 тысяч рабочих.

Но поскольку император Павел был убит, то Михайловский замок через сорок дней после его открытия был оставлен Романовыми. Пришел в запустение. И позднее, согласно обычаю, там стали брать недостающие стройматериалы для новых «строек пятилеток». По приказу сына Павла, Александра, переплавляли взятое оттуда серебро (до 1825 г.), а брат Александра Николай потом (после 1825 г.) повелел изымать оттуда мрамор на свои стройки. И поэтому конный монумент Петра авторства Растрелли оказался забыт. Он там и продолжал стоять, только популярным памятником не стал.

А вот под Медным всадником даже декабристы восстали в 1825 г. Так что месседж «Первому – вторая» известен всем, а вот «Правнук – прадеду» мало кому. Надо ставить памятники не в замках, а в публичных местах. Памятники – прекрасная натура для съемок и наблюдений драматических исторических моментов. Поэтому возводить их надо на большой площади и ближе к органам власти.

Продолжим начатую ранее тему: как Российская империя утверждала себя посредством публичных монументов, какую идеологическую нагрузку они несли и как благодаря этому независимая Украина сэкономила на созидании в своей столице монументов как минимум двум выдающимся национальным историческим деятелям – Владимиру Крестителю и Богдану Хмельницкому и еще одному, весьма нестандартному для России деятелю – герцогу де Ришелье в Одессе. Все упомянутые памятники были символами империи, «русского мира», творились долго, со страстями – ну настоящее тогдашнее реалити-шоу. Каждый памятник – это многолетняя драма. Чем-то это напоминает возведение египетских пирамид. Но здешние памятники вполне пригодны и для независимой Украины. Парадокс? Да. И тем интереснее в этом разобраться.

Мы идем по цепочке: памятники Петру І (Медный всадник и второй, хотя на самом деле по времени создания первый, авторства Растрелли) сотворили, однако пора бы уже было и в первопрестольной Москве что-нибудь воздвигнуть.

Новый этап монументализма отражает новые настроения элиты российского общества. Потому что первые два памятника были одному и тому же царю, а вот третий – не монарху, а «представителям общественности», патриотам – Минину и Пожарскому, героям борьбы русского народа с польскими и шведскими оккупантами в 1612 г. Этот монумент до сих пор стоит на Красной площади в Москве. По скорости изготовления на тот момент он был рекордсменом: если Петра Растрелли делали более двадцати лет, Медного всадника – восемнадцать, то воплощение в бронзе этих двух героев заняло «всего лишь» двенадцать лет. Чуть больше двух монархических «пятилеток».

И есть все основания полагать, что если бы проект возник после 1825 г., после неудачного переворота декабристов, то был бы похоронен навеки. Ибо в надписи на памятнике «ГРАЖДАНИНУ МИНИНУ И КНЯЗЮ ПОЖАРСКОМУ БЛАГОДАРНАЯ РОССІЯ. ЛѢТА 1818» присутствовало слово «гражданин». Оно появилось явно под влиянием только что побежденных французов с их идеалами гражданского патриотизма. «Князь», конечно, выручал с точки зрения классовых стандартов, но явно ощущался подъем ненормативного и неофициального патриотизма. «Гражданский патриотизм» после 1825 г. был запрещен. Возможен был только истинно православный и монархический. Имеющий отношение не столько к судьбам России, сколько к особе его императорского величества.

Но начиналось все тихо и мирно. В 1802 г. Петербургская академия художеств предложила на конкурс студенческих работ тему героев ополчения 1612 г., изгнавших поляков из Москвы, – нижегородского старосты Кузьмы Минина и князя Дмитрия Пожарского. Потом возникла идея увековечить их в бронзе. Император Александр І эту идею не поддержал – мол, денег не хватит на реализацию. И это отнюдь не отговорки, принимая во внимание сроки изготовления двух Петров – в среднем 20 лет. Да, тогдашним технологиям было далеко до современных.