Всемирная история в 10-ти томах

то среди таких же плит Нового царства неискусных мало. Плавность и гибкость очертаний

на изображениях, составлявшие в прежние суровые времена редкость, стали, особенно в

росписях, к середине XVIII династии частым явлением.

Изящество и тщательность отличали рельеф ещё и при Сети I. Но затем строительное ув-

лечение при Рамсесе II, которое вело к необходимости быстро покрывать резными изобра-

жениями огромные поверхности стен и столбов, имело своим

361

следствием то, что работа мастеров становится небрежней. Над барельефом решительно бе-

рёт верх более простой рельеф внутри углублённого контура. Это не значит, конечно, что

исчезли выдающиеся мастера. Отдельные произведения того времени, как из числа изваяний,

так и из числа плоскостных изображений, принадлежат по выполнению к примечательней-

шим образцам египетского искусства. Можно удивляться тому, как люди создавали испо-

линские царские статуи, вроде высеченных из скалы при Рамсесе II перед его Абу-

Симбельским храмом.

Рельеф из гробницы с изображением плакальщиков.

Конец XVIII династии. Известняк.

По содержанию своему египетское изобразительное искусство никогда не было таким

разносторонним, как в Новом царстве. В фиванских пещерных гробницах стены чаще всего

покрывались росписью разнообразного содержания, в мемфисских гробницах — рельефной

резьбой.

От Нового царства сохранилось значительное количество росписей из дворцов и домов,

преимущественно из Эль-Амарны: изображения растений, животных, пленников, изображе-

ния быта, в частности царской семьи, и т. д. При XIX— XX династиях показу современной

жизни отведены были даже храмовые стены: так были созданы огромные батальные изобра-

жения, посвящённые войнам Сети I, Рамсеса II и Рамсеса III (IV).

Судя по уцелевшим рукописям, писцы при XVIII династии

Литература

ограничивались главным образом переписыванием сочинений

времени Среднего царства. Некоторые славословия в честь царей и богов того времени и от-

дельные места в царских исторических надписях и жизнеописаниях частных лиц были со-

ставлены художественно. Времени Тутмоса III касается сказка о взятии хитростью палестин-

ского города полководцем царя, хотя дошла до нас эта сказка в записи времени

XIX династии. Не исключена также возможность, что некоторые

362

Мастерская художников-резчиков.

Роспись из гробницы и Фивах. XVIII династия.

из замечательных любовных стихов в сборниках времени XIX—XX династий возникли ещё

в предшествующее время. Коротенькие песенки встречаются приписанными к изображениям

разных лиц на гробничных стенах.

С началом XIX династии перед нами предстаёт богатая художественная письменность,

пользовавшаяся разговорным новоегипетским языком, прочно вошедшим в литературу в

XV—XIV вв. до н. э., и во многих случаях отражавшая, по-видимому, взгляды и вкусы про-

стых людей.

Статуэтка мужчины.

Статуэтки жреца Амона Аменхетепа и жрицы

XVIII династия. Дерево.

Амона певицы Реннаи.

XVIII династия. Чёрное дерево.

В «Сказке о двух братьях» рассказывается о двух поселянах, которые, преодолев козни

жён-изменниц, воцаряются под конец друг за другом в Египте. Здесь подробно и любовно

описан быт братьев-земледельцев и совсем не по-придворному дан образ жалкого фараона-

злодея, похитившего жену младшего брата.

В романтической «Сказке об обречённом царевиче» иноземцы показаны без тени того

глумления, которое было обычно в царских надписях.

В «Сказке о Правде и Кривде» звучит возмущение бездушием общественных верхов по

отношению к обездоленным. Выданный неправедными судьями Кривде и ослеплённый им,

Правда подобран в пустыне богатой женщиной. Она имеет от него сына, но тем не менее ос-

тавляет слепца в привратниках. Подросши, мальчик требует от

364

матери назвать его отца. Возмущённый её поведением, он воздаёт почести слепцу-

привратнику и, хитроумно изобличив суд, добивается торжества над Кривдой.

Сказка о фиванском царе Секененра и гиксосском царе Апепи затрагивала, по-видимому,

весьма злободневные вопросы, хотя рассказывала о препирательстве между царями, сущест-

вовавшими века тому назад. Образ гиксосского царя, чтившего Сета на севере и бросившего

вызов Амону и югу, намекал, вероятно, на создание фараонами нового города Пер-Рамсес и

почитание там бога Сета.

Если в этой сказке слышится недовольство Фив северной соперницей, то в другом, уже не

сказочном, а песенном произведении, высекавшемся на стенах храмов и переписывавшемся

в школах, — в песне о Кадешской битве сквозит зависть жречества к войску: воины Рамсе-

са II здесь — неблагодарные трусы, оставившие своего благодетеля одного среди врагов, то-

гда как Амон помнит о царских щедротах и вызволяет царя из беды.

От времени XIX династии дошёл до нас древнейший образчик «литературной критики» —

длинное и язвительное послание к незадачливому сочинителю, осмеивающее его неопыт-

ность и незнакомство с описываемыми им Сирией и Палестиной.