ВСЕМІРНЫЙ ТАЙНЫЙ ЗАГОВОРЪ

Свобода — идея, либерализмъ. Политическая свобо­да есть идея, а не фактъ. Эту идею надо умѣть примѣ­нять, когда является нужнымъ идейной приманкой при­влечь народныя силы къ своей партіи, если таковая за­думала сломить другую, у власти находящуюся. Задача эта облегчается, если противникъ заразится самъ идеей свободы, такъ называемымъ либерализмомъ, и ради идеи поступится своею мощью. Тутъ то и проявится торжество нашей теоріи: распущенныя бразды правле­нія тотъ часъ же по закону бытія подхватываются и подбираются новой рукой, потому что слѣпая сила на­рода не можетъ пробыть дня безъ руководителя, и новая власть заступаетъ мѣсто старой, ослабѣвшей отъ либерализма.

Золото, вѣра, самоуправленіе. Въ наше время за­мѣстительницей либераловъ-правителей явилась власть золота. Было время, когда правила вѣра. Идея свободы неосуществима, потому что ею не умѣютъ пользоваться въ мѣру. Стоитъ только на нѣкоторое время предоста­вить самоуправленіе народу, Какъ оно превратится въ распущенность. Съ этого момента возникаютъ между­усобицы, скоро переходящія въ соціальныя битвы, въ которыхъ государства горятъ и ихъ значеніе превра­щается въ пепелъ.

Деспотизмъ капитала. Истощается ли государство въ собственныхъ конвульсіяхъ, или же внутреннія рас­при отдаютъ его во власть внѣшнимъ врагамъ, во всякомъ случаѣ, оно можетъ считаться безвозвратно погибшимъ: оно въ нашей власти. Деспотизмъ капи­тала, который весь въ нашихъ рукахъ, протягиваетъ ему соломинку, за которую государству приходится дер­жаться поневолѣ, въ противномъ случаѣ оно катится въ пропасть.

Внутренній врагъ. Того, который отъ либеральной души сказалъ бы, что разсужденія такого рода без­нравственны, я спрошу: если у каждаго государства два врага и если по отношенію къ внѣшнему врагу ему дозволено и не почитается безнравственнымъ употреб­лять всякія мѣры борьбы, какъ напримѣръ: не озна­комлять врага съ планами нападенія, защиты, нападать на него ночью или неравнымъ числомъ людей, то по­чему же такія же мѣры въ отношеніи худшаго врага, на­рушителя общественнаго строя и благоденствія, можно назвать не дозволенными и безнравственными?

Толпа, анархія Можетъ ли здравый логическій умъ надѣяться успѣшно руководить толпами, при по­мощи разумныхъ увѣщаній или уговоровъ, при воз­можности противорѣчія, хотя и безсмысленнаго, но ко­торое можетъ показаться поверхностно разумѣющему народу болѣе пріятнымъ? Руководясь исключительно мелкими страстями, повѣріями, обычаями, традиціями и сентиментальными теоріями, — люди въ толпѣ и люди толпы поддаются партійному расколу, мѣшающему вся-кому соглашенію, даже на почвѣ вполнѣ разумнаго увѣщеванія. Всякое рѣшеніе толпы зависитъ отъ слу­чайнаго или подстроеннаго большинства, которое, по невѣдѣнію политическихъ тайнъ, произноситъ абсурд­ное рѣшеніе, кладущее зародышь анархіи въ управ­леніи.

Политика и мораль. Политика не имѣетъ ничего общаго съ моралью. Правитель, руководящійся мо­ралью, не политиченъ, а потому не проченъ на своемъ престолѣ. Кто хочетъ править, долженъ прибѣгать и къ хитрости, и къ лицемѣрію. Великія народныя ка­чества — откровенность и честность — суть пороки въ политикѣ, потому что они свергаютъ съ престола лучше и вѣрнѣе сильнѣйшаго врага. Эти качества должны быть аттрибутами гоевскихъ царствъ, мы же отнюдь не должны руководствоваться ими.

Право сильнаго. Наше право — въ силѣ. Слово право есть отвлеченная и ничѣмъ не доказанная мысль. Слово это означаетъ: дай мнѣ то, чего я хочу, чтобы я тѣмъ самымъ получилъ доказательство, что я силь­нѣе васъ.

Въ государствѣ съ плохой организаціей власти, ос­лабленіемъ законовъ и правителя, обезличенныхъ разло­жившимися отъ либерализма правами, я черпаю новое право — броситься по праву сильнаго и разнести всѣ существующіе порядки и установленія, наложить руки на законы, перестроить всѣ учрежденія, и сдѣлаться владыкою тѣхъ, кто предоставилъ намъ права своей силы, отказавшись отъ нихъ добровольно, либерально.

Непреоборимость масонско-еврейской власти. Наша власть, при современномъ шатаніи всѣхъ властей, бу­детъ непреоборимѣе всякой другой, потому что она будетъ незримой до тѣхъ поръ, пока не укрѣпится на­столько, что ея уже никакая хитрость не подточитъ.

Цѣль оправдываетъ средства. Изъ временнаго зла, которое мы вынуждены теперь совершить, произой­детъ доброе, непоколебимое правленіе, которое воз­становитъ правильный ходъ механизма народнаго бы­тія, нарушеннаго либерализмомъ. Результаты оправ­дываютъ средства. Обратимъ же вниманіе въ нашихъ планахъ не столько на доброе и нравственное, сколько на нужное и полезное.

Передъ нами планъ, въ которомъ стратегически из­ложена линія, отъ которой намъ отступать нельзя безъ риска, видѣть разрушеніе многовѣковыхъ работъ.