Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка

Именно Гуго де Сен-Шер (ок. 1200–1263), впоследствии ставший кардиналом, в 1239 г. руководил созданием первого известного латинского конкорданса[204]. Имеется единственная ссылка, датируемая 1240-ми гг., на указатель к Священному Писанию, имеющий тематическое расположение и составленный «монахами-проповедниками» из монастыря Св. Иакова, но никаких фрагментов его рукописи не сохранилось, и больше о нем не упоминается[205]. В следующем варианте конкорданса каждое слово Библии сопровождалось номером главы, которые теперь использовались повсеместно, и буквой, обозначающей подраздел: деление глав на части, обозначенные буквами от А до G, также стало стандартным. Сохранились некоторые рабочие записи составителей, благодаря чему мы знаем, что каждому из них было поручено собирать слова, начинающиеся с определенной буквы, а затем расставлять их в алфавитном порядке по первой или второй букве. Впрочем, после того как слова были собраны и упорядочены, для них не указывалось ни словесного, ни смыслового контекста, который мог бы помочь читателю в поиске. Давалось только само слово, например «ягненок», за которым следовал длинный перечень номеров глав[206].

В результате польза от этого конкорданса оказалась ограниченной, однако принцип работы его составителей стал известен достаточно широко, по крайней мере среди священнослужителей в 1320-е гг. Сообщается об одном францисканском проповеднике, который призывал свою паству отвечать за собственные поступки и недостатки, приводя в пример составителей конкорданса: «А потому я хотел бы, чтобы каждый поступал так, как когда-то братья, которые составляли конкорданции. Каждый отвечал за букву, которая была ему поручена. Тот, у кого была буква А, не касался В, а тот, кто отвечал за В, не вмешивался в работу над С…»[207]

Третья попытка составления конкорданса, предпринятая также в монастыре Св. Иакова, была начата под надзором англичанина Ричарда Ставенсби, а также, вероятно, его соотечественника Джона Дарлингтона, духовника Генриха III, поэтому работа получила название «Английские конкорданции» (Concordanciae anglicanae). В этой версии к каждому слову прибавлялся контекст в виде фразы, в которой оно встречалось. Однако фразы оказались слишком длинными, что существенно замедляло процесс поиска. Наконец, в 1280-е гг. с четвертой попытки удалось найти золотую середину. Каждое ключевое слово теперь сопровождалось фрагментом (не более полудюжины слов) цитаты из оригинала. Конкорданс имел успех: его рукописи многократно копировались университетскими переписчиками в Париже и распространились по всей Европе; в одной Сорбонне имелось не менее 15 списков Конкорданса, кроме того, сохранилось более 80 экземпляров, переписанных в последующие полвека[208]. К 1302 г. значение конкордансов возросло настолько, что римское отделение доминиканского ордена распорядилось, чтобы каждый из монастырей обзавелся их экземпляром, при необходимости оплачивая покупку средствами от продажи других рукописей[209].

1240-е гг. ознаменовались появлением нового типа конкорданса – «реального», в котором были проиндексированы не слова из Библии, а реалии, или богословские понятия. В отличие от словесного конкорданса, пользователи которого начинали с поиска какого-нибудь слова, переходя затем к его контекстам, читатели реального конкорданса интересовались определенным понятием и искали примеры его словесного воплощения[210].

Амори де Монфор (1242/1243–1301), сын Элеоноры Английской и Симона де Монфора, недолгое время правившего Англией не будучи королем, в течение шести лет содержался в тюрьме в Дорсете[211]. Он обучался в Падуанском университете и был назначен папским капелланом. В заключении он коротал время за написанием трактата «О принципах и разделах богословия», к которому приложил ряд «схематических разделений», обобщающих учение Евангелий. Его третья рукопись, конкорданс к библейским цитатам о поведении добрых христиан, поделенный тематически на 91 раздел, намного превосходила предыдущие по объему и определенно была его главным трудом[212]. Возможно, на его создание Монфора подвигла скука заточения или пребывание в тюрьме не позволило ему узнать о множестве флорилегиев, которые составлялись по новому принципу и делали его тематический справочник все более ненужным. Реальным конкордансам не удалось завоевать читательскую аудиторию конкордансов словесных. Напротив, по мере того как алфавитный порядок становился все более общепринятым в новых жанрах – конкордансе, дистинкциях и предметном указателе, – старые литературные формы вроде флорилегия, которые прежде оставляли без внимания расположение по алфавиту, начинали следовать общей моде.