Всерьез (ЛП)

— Только сказал-то ты совсем другое, — пробормотал он. — Слушай, может, для тебя такая работа ничего не стоит, мистер Консультант, но это все, что у меня есть, и для меня она имеет значение.

— Если тебе нравится, тогда, конечно… — Нет, все равно не то.

— А теперь ты словно повторяешь за моей мамой.

«Ему же девятнадцать. Он запутался. И в горе. Терпение, Дэлзил, терпение».

— Тоби, я не знаю, чего ты от меня сейчас хочешь.

— Как насчет не поливать грязью мою жизнь?

— В каком месте мое предложение взять несколько отгулов, чтобы прийти в себя после потери деда, поливает ее грязью?

Он перекатился на дальний край кровати и свернулся в запятую. Запятую, которая не хотела, чтобы ее трогали.

— Ты глумливо предлагал, — тихо сказал он.

Я очень осторожно положил ладонь на гладкий изгиб его бедра, и он ее не скинул.

— Прости, Тоби.

— Никто не понимает. Все, с кем я познакомился в универе, слились, а школьные друзья, которые тоже поступили, думают, что это странно.

— Если это именно то, чего ты хочешь, то… — я легонько погладил кончиками пальцев его нежную кожу, — …шли их на хер.

— Ха. Тебе легко говорить. Зуб даю, никому не кажется, что ты пустил собственную жизнь псу под хвост.

Ну-у. Да. В профессиональном плане, по крайней мере, хотя мой карьерный путь сложился благодаря сложной смеси из упорства родителей, моего собственного темперамента и рано осознанной потребности в цели и стабильности. Я бы не назвал это выбором, но иное бы тоже не выбрал.

— Нельзя сравнивать свое с тем, чем занимаются другие. Только ты знаешь, что правильно именно для тебя.

— Я не хочу об этом говорить.

И снова пришлось напоминать себе, что срываться на людей в горе нехорошо.

— Но…

— Блин, Лори, ну серьезно. Какая часть «не хочу об этом говорить» тебе видится несущественной?

Я отступился. Нас никто не обязывал обсуждать это прямо сейчас. Я осторожно набросил на Тоби руку и свернулся, уткнувшись в его спину, отчего мы превратились в две запятые — или, может, кавычки — и постепенно он расслабился и приник ко мне.

Я уже практически погрузился в дрему, когда Тоби очень тихо произнес:

— Извини, что не могу с тобой поехать.

— Поедем в другой раз. — Я поцеловал холмики его плеч, где кожа была грубой и сладкой под моими губами.

— А куда бы сейчас отправились?

— Куда хотим. В Париж, может быть.

— Очень небанально. — Его голос дрогнул, и, похоже, он скорее пытался сдержать слезы, чем высмеять.

— У нас еще есть все выходные.

— Ну да, — хлюпнул он носом.

Я снова прижался губами к шее Тоби под затылком и почувствовал волну дрожи под его кожей.

— Целых два дня и только для нас с тобой. Можем делать все, что хочешь.

— Правда? — Его волосы пощекотали мне нос, когда он пошевелился.

— Да.

Кажется, он обдумывал мое предложение.

— Я… я хочу испечь тебе лимонный пирог с безе.

Не совсем то, чего я ожидал.

— Хорошо.

— И заняться реально грязным сексом.

А вот это уже я понимаю.

— Как скажешь.

— И… и… ладно, пока больше ничего в голову не приходит.

— Уверен, что потом еще что-нибудь вспомним. — Мой смешной прекрасный мальчик. Я бы нашел способ подарить ему Луну, если б он захотел.

Он потерся задом о мой член, заставив резко втянуть ртом воздух.

— Может, у тебя тоже есть какое-то желание?

Я не был уверен, что смогу затмить грязный секс и лимонный пирог с безе, и уже собирался так и сказать, когда вдруг вспомнил, что еще я задолжал Тоби.

— Я хочу пойти с тобой на свидание.

— Что, в людное место? — взвизгнул он.

— Нет, в ядерный бункер. — Я бездумно теребил стрелу, прокалывавшую его сосок, осторожно водя ее вперед-назад, пока Тоби не начал тяжело дышать и ерзать. — Можно пригласить тебя на ужин?

— Не знаю. — Это была жалкая попытка изобразить равнодушие. Я прекрасно слышал восторг в его голосе. — Надо подумать.

— Пожалуйста.

— Ну, возможно, если со всеми переменами блюд, включая аперитив.

В середине дня мы вместе отправились за покупками. Когда появились услуги по доставке на дом продуктов из супермаркета, мы с Робертом тут же заключили договор и ни разу не пожалели. Казалось, что наши жизни, наше время гораздо ценнее потратить на что-то другое. Но сейчас, с Тоби, мне было приятно в самом обыденном плане, и я шел за ним, толкая тележку, и совершенно не чувствовал, что трачу свою субботу на какую-то ерунду.

Он шел вприпрыжку всю дорогу до дома.

— Мне уйти? — спросил я, когда мы разобрали пакеты, и все рабочие поверхности моей кухни оказались усыпаны покупками.

Взгляд, которым он мне ответил, оказался самым что ни на есть коварным. Самым что ни на есть пугающим.

— Даже не думай — ты у меня будешь частью процесса.

— В плане… загрузки посудомоечной машины?

— Не-а. — О боже. — Но сперва сделаю основу.

Так что я сел с «Таймс» за кухонным столом и не очень успешно пытался читать, пока Тоби взялся за дело. Он напевал под нос «Zing! Went the Strings of My Heart» и казался больше похожим на обычного себя.

Наконец он принялся раскатывать тесто, а затем аккуратно выкладывать его в форму, о наличии которой в собственном доме я и не подозревал.

Все, — сказал он, убирая ее в холодильник. — Теперь надо сбегать наверх за парой вещей.

— Для пирога?