Всерьез (ЛП)

В какой-то момент сверху с топаньем спускается Сальный Джо, уже весь готовый еще раз меня вздрючить, обнаруживает, что все хорошо, что-то хрюкает себе под нос и снова уходит, даже не заметив, что в его кафешке работает абсолютно чужой человек.

Это вообще в его репертуаре.

Как только мы разделываемся с утренне-завтрачным наплывом посетителей, Лори отсылает Руби убирать со столов, а за мытье посуды берется сам. И я чувствую себя пипец как херово.

Он же доктор — нет, консультант. Закончил Оксфорд. А теперь стоит с руками по локоть в грязных тарелках и «Фейри». И все из-за меня.

Отхожу от плиты, до жути четко при этом понимая, насколько я сейчас раскрасневшийся, заляпанный и дико непривлекательный.

— Слушай, да не обязательно уже этим заниматься, у нас сейчас все нормально.

— Я без тебя не уйду.

— Да, но… — Тяну его за локоть, пытаясь остановить. — Такую-то херню делать не надо. Ты же, ну… слишком хорош для нее.

— Тоби, по-твоему, я дожил до тридцати семи лет, ни разу не помыв посуду? — Он поворачивается и оставляет кучку пузырей на кончике моего носа. По идее должно быть очень мило, да? Но на деле это просто разбивает все остатки моего долбаного сердца. — Я могу день позаниматься черной работой, ничего страшного.

Но в этом-то все и дело, верно? Я чуть было не говорю ему, что занимаюсь этой черной работой каждый день, но возле раздатки появляется Руби.

— Тут спрашивают, можешь ли ты, эт, сделать… как его… — Она хмурит брови.

— Кого? — в конце концов не выдержав, спрашиваю я.

— Ой, извини, это, рутбир флоат.

— Без корневого пива и мороженого не смогу, нет.

Пару секунд спустя она возвращается с: «А крем-соду?»

Мне хочется засунуть голову в духовку, но надо готовиться к обеденному наплыву, так что приходится отставить эту мысль. Лори оперативно расправляется с посудой, и я делаю всю нарезку, а Руби выходит покурить, и наконец у нас нарисовывается несколько свободных минут, чтобы постоять у раздатки с тостами и чаем.

По правде говоря, хотя у моей работы есть и стремные стороны — черные стороны — и я не большой фанат ставки в 5,03 фунта в час, есть вещи, которые мне очень нравятся. В принципе сама работа с едой и людьми. И эти тихие моменты, когда чувствуешь, что ты через что-то прошел и что-то создал. Пусть даже всего лишь обалденную яичницу. И меня малость мотает между радостью от того, что Лори здесь, и страхом и ужасом перед тем, что произойдет, когда он поймет, что это не бойфрендовский день на работе, где можно похвастаться своим классным мужчиной в самом расцвете лет, а моя жизнь. Серьезно. И вот для кого он на самом деле встает на колени. Кому передает контроль над своим телом.

Основная часть наших постоянных посетителей приходит в определенное время — как правило, чуть пораньше или сразу после обычных часов, когда большинство людей задумываются о завтраке, или ланче, или чашке кофе с пирожным. Так они всегда могут сесть за свой любимый столик и получить заказанное до прихода толп. Меня это в чем-то веселит — ну разве не дурость каждый день специально идти на ланч в 11:45? — но и в то же время навевает какое-то сентиментальное настроение. Как люди подстраивают свои жизни под вещи, которые для них кажутся важными. Даже если речь идет всего лишь об омлете, сделанном именно так, как им хочется.

И не то же ли самое происходит между мной и Лори?

Если не считать того факта, что я тащу его жизнь на дно вместе со своей.

Хотя мы просто стоим рядом и ничего такого не делаем и не говорим, что-то, наверное, на нас все же написано. Или, может, я слишком много распинался о своем парне, потому что народ сразу понял, что это он и есть. В смысле, те, кто спокойно относится к тому, что Лори мужик, а не девушка, а это не все, хоть и большая часть. Но остальные стараются вести себя цивилизованно. В общем, мне то и дело пожимают плечо, треплют за щеки или взъерошивают волосы, а Лори как минимум дважды извещают, что если он меня обидит, то нужные люди об этом узнают и переломают ему колени.

Что конкретно подпитывает все мои мысли о том, какие дерьмовые у него перспективы в отношениях со мной.

Но он вроде спокойно ко всему отнесся и пока еще не сбежал с воплями, даже несмотря на реальную угрозу физического насилия. И просто стоит и улыбается на… как мне кажется… довольно добродушные подначки о том, какой он совратитель малолетних. Но лично я пугаюсь, потому что помню, как его расстроила та женщина, подумавшая будто он — мой отец. Вот только не хватало дать ему еще один повод сбежать.

Поэтому я судорожно ляпаю: «Эй, может, это не он совратитель малолетних, а я — растлитель пенсионеров».

В последовавшем взрыве хохота Лори приобнимает меня за плечи:

— Тоби, милый, не надо меня защищать, пожалуйста.

Остаток дня протекает довольно спокойно, без больших подводных камней.