Всеволод Иванов. Жизнь неслучайного писателя

О том, что Иванов знал этот рассказ Горького и не обошелся без него, когда писал свой, говорит совпадение, явно не случайное, имен опекавших юродивых женщин. У Горького это Фелицата, мать Нилушки, у Иванова это Фелисада Андреевна, тетка Анделушки. У Иванова рассказ почти мемуарный, и за Фелисадой стоит реальное лицо – тетка писателя, сестра его матери Анфиса Семеновна, которая в романе «Похождения факира» названа Фелицатой Семеновной. И знал он ее в годы жизни в Павлодаре, в период своего отрочества, но действие рассказа перенес, скорее всего, в родное село, на что указывает название горы в переводе на русский язык: «Лебяжья голова» – почти родное село Лебяжье. И получается, что смотрит Иванов на родное село глазами блаженного «мечтателя и боголюбца» Анделушки, и не может насмотреться. И, вопреки своей ностальгии, заканчивает рассказ столь печально: «Что он хотел сказать, никто не знает». Есть и в этих словах нечто автобиографическое: пока что его не очень-то понимают – что с рассказами, что с пьесами. Может, потому, что он и людей изображает необычных, необустроенных, «лишних». И поэтому в Горьком здесь нашел более родственную, чем Сорокин, душу.

В лабиринтах омской политики. Голгофа Георгия Маслова

На рубеже 1918–1919 гг. Иванов еще сохраняет симпатии к эсерам, наверняка оценивая, взвешивая их отношение к красным и к белым тоже. Горький Ленина и K° ругал нещадно в «Новой жизни» и книгах «Несвоевременные мысли» и «Революция и культура», вышедших в 1918 г., за что и была закрыта газета в июле того года. Но идти после этого к контрреволюционерам и белым и не думал. Ибо верил прежде всего в культуру, в литературу, и такая позиция была близка Иванову, кстати, не скрывавшему свою принадлежность к меньшевикам-интернационалистам и членство в ориентировавшейся на горьковскую газету группе «Новая жизнь». Вспомним также его заботы о «Цехе пролетарских писателей». Эсеры в России и Сибири с большевиками тоже не рвали, а некоторая их часть готова была идти с ними на переговоры; их ненавидело и правое Временное Сибирское правительство (убийство эсера Новоселова), и Директория, закрывшая газету «Дело народа», где печатался Иванов. И наконец, правительство А. Колчака, державшее под арестом такого эсера-большевика, как Оленич-Гнененко, знакомого Иванова. Оставаясь интернационалистом (в марте 1918 г. вошел в группу меньшевиков-интернационалистов), он защищал советскую власть в мае-июне того же года и в августе был арестован вместе с омскими большевиками. Ему удалось бежать из тюрьмы и скрыться. Как скрывались все при том режиме, кто так или иначе был причастен к большевикам. Таким был и Иванов: его участие в обороне «красного» Омска колчаковцы могли ему припомнить, а на расправу они были люты.