Вся правда и ложь обо мне

По лицу Аны-Паулы сразу ясно: что-то стряслось, она беспокоилась за меня. Не знаю, сколько времени прошло после того, как я увидела собственное лицо на экране ноутбука, до того, как обнаружила, что нахожусь на пляже. Может, я вообще разгромила весь город, растоптала и превратила его в груду обломков, как Годзилла. Я без понятия.

– Ты в порядке? – старательно выговаривает Ана-Паула по-английски.

Я киваю, хоть это и ложь. Ана-Паула продолжает что-то рассказывать по-португальски, я не понимаю ни слова, поэтому толком поговорить мы не можем – тем лучше для меня. Но она не сдается. Берет карандаш, бумагу, садится за стол в своей теплой кухне и рисует девушку, похожую на меня, с зареванным лицом. Пририсовывает ноутбук и велосипеды. При этом она продолжает говорить, стрелками показывает, что я в слезах выхожу из проката и убегаю.

Потом пантомимой изображает, как швыряет ноутбук на пол.

И рисует похожего на Гарри Поттера парня с изумленно разинутым ртом.

Я стараюсь не расплакаться, но понимаю, что все мои старания напрасны, когда она обнимает меня и крепко прижимает к себе. От нее пахнет кокосами. Огромный живот вжимается в меня, и я чувствую, как внутри шевелится ребенок.

От этого становится еще хуже.

8 30 дней

Всю ночь я сижу и думаю. Целый час я читаю с мобильника в Интернете про моих настоящих родителей, глядя, как заряда остается все меньше. Потом на цыпочках крадусь в кухню Аны-Паулы и пишу записку: «Извини, мне надо уехать. СПАСИБО ТЕБЕ!» Рядом с запиской кладу деньги.

Следующим делом пишу еще одно послание – составить его гораздо труднее. В нем говорится:

«Дорогой Кристиан,

я люблю тебя. Я влюбилась в тебя целиком и полностью. И теперь люблю всем сердцем. Да, мы знакомы всего несколько дней, но мне кажется, что тебя я знаю лучше, чем кого бы то ни было, и люблю тебя.

Прости, что повторяю одно и то же и не могу остановиться.

Прости, что меня здесь нет.

Прости.

К тебе это не имеет никакого отношения – только ко мне одной.

Я всегда буду любить тебя. Спасибо тебе за все. Остаться не могу.

Элла ххххххх

»

Складываю записку вчетверо, надписываю «КРИСТИАНУ». Я даже фамилии его не знаю. Надеюсь, он все-таки получит мое послание.

По расписанию первый паром отправляется в половине шестого. Его ждет довольно много народа, но я стараюсь ни с кем не встречаться взглядом, окутанная своими горестями, как плащом. Если повезет, я успею уехать до того, как прибудет Кристиан. Пусть у него в памяти останется лучшая Элла – та, кого он любил. Это я, та, что была между Эллой Блэк и Бэллой Хинчклифф-Карр. Она просуществовала всего несколько дней.

Перед ней открывалась уйма возможностей.

Двигатель заводится, паром рывком трогается с места. Я уставилась в окно. На этот раз паром не так многолюден, как тот, на котором я приплыла на остров два дня назад. Прижимаюсь лбом к стеклу и смотрю, как при свете зари вдалеке исчезает остров.

Теперь я знаю, как мои родители провели год перед моим рождением. Моя мать, Аманда, тщательно выбирала людные места, приходила туда и начинала плакать. Когда какая-нибудь добрая женщина останавливалась и спрашивала, все ли с ней хорошо, Аманда уверяла, что она в порядке, но просила проводить ее домой – тут рядом, за углом. И вела незнакомую женщину прямо в квартиру, где ждал мой отец, Билли. Он держал там жертву несколько дней, обращаясь с ней так, что мне с трудом приходилось заставлять себя читать все это, но прочитанное никогда не изгладится из моей памяти. А потом, ночью, они с Амандой бросали труп в канал, потому что, само собой, я родом не из престижного района в Кенте, а из далекого от него большого города, через который пролегают каналы.

Так продолжалось довольно долго, потому что Аманда выбирала места без камер видеонаблюдения и без свидетелей, зато в нескольких минутах ходьбы от их дома. Женщины пропадали, их объявляли в розыск, но никто не ассоциировал их исчезновение с Амандой и Билли, потому что никакой связи между ними не было.

Пока наконец однажды она не появилась. Одна из жертв оказалась не настолько одинокой, как остальные; ее близкие сразу же подняли страшный шум, и выяснилось, что кто-то видел, как пропавшая шла с некой молодой женщиной. Проведя поиски в канале, полиция нашла тело не только последней жертвы, но и остальных. Дело было раскрыто, в разгар расследования родилась я.

Восемнадцатилетняя Аманда была на последних месяцах беременности, когда ее арестовали. В газетах лишь вскользь упомянули, что ребенка (его имя и пол не разглашались) забрали у нее сразу же после рождения и поместили под опеку. На этом заканчивается известная широкой публике часть моей истории.