Вся правда и ложь обо мне

Я находилась под опекой. Меня удочерили люди, которые не могли иметь своих детей, поэтому им пришлось довольствоваться младенцем, спасенным из семьи убийц. Меня назвали Эллой Блэк и растили семнадцать лет, считая, что я – это я.

Мой приемный отец утверждает, будто они пытались объяснить, что меня удочерили. Но пытались явно без особой настойчивости, иначе я бы знала свою историю. Почему они решили не говорить мне, ясно без лишних слов. На их месте я бы тоже не сказала. Они сделали все, что было в их силах.

Мне, как сказано в немногих мимолетных упоминаниях о моем существовании, «дали новую идентификационную информацию». Элла Блэк: новый объект идентификации. Я стала другой личностью, как Джейсон Борн. И выросла, не подозревая о том, что существует основополагающая правда обо мне, которую мне так и не сообщили, – как у Гарри Поттера или Люка Скайуокера.

Я максимально увеличиваю снимки беременной Аманды Хинчклифф на суде. Долго гляжу на них и понимаю: вот с чего я началась. Представляю себе существо, растущее под прикрытием ее мешковатого свитера и эластичного пояса растянутых легинсов. Я росла у нее внутри, но еще до того, как обрела способность дышать, ее арестовали за то, что она заманивала прохожих к себе домой, где их мучали и убивали.

Всматриваюсь в ее лицо. Она ведь была немногим старше, чем я сейчас. Ее нос похож на мой. Самый заурядный нос, но точно такой же, как мой. Возможно, все носы одинаковы, но мой нос, как и ее, не большой и не маленький. И не курносый. Без утолщений и горбинок.

Изучаю ее глаза. Хорошо бы проверить в зеркале, но кажется, что-то общее есть в наших подбородках. На снимках ее волосы густые и темные, и сколько на них не смотри, они от этого не изменятся. А мои – прямые, тонкие и в настоящий момент лиловые, а вообще светлые.

Хочу быть похожей на нее – что угодно, лишь бы не сходство с ним.

Мобильник почти разрядился. В нем моя прежняя жизнь. Мои школьные друзья и школьные враги, все мои фотки, эсэмэски и письма. А в истории поиска – правда о моем рождении. Я собиралась бросить его в море, но не смогу, ведь в нем заключена вся правда об Элле Блэк.

Паром прибывает в Рио, там все тихо. Нигде не видно Кристиана: и неудивительно, не поедет же он на остров в половине седьмого утра. Выхожу на еще бледный солнечный свет и улыбаюсь, в ушах возникает звон, зрение туманится на периферии. Этому я только рада.

ДАЛЬШЕ Я САМА.

Спасибо.

Иду через сквер в прохладном утреннем свете и чувствую прилив силы. Прежняя я утонула в море прошлой ночью. Ноги меня нынешней едва касаются земли. Этой мне нечего бояться, меня ничем не проймешь.

МЕНЯ

НИЧЕМ

НЕ

ПРОЙМЕШЬ.

ИТАК,

ПОГНАЛИ.

ДАЛЬШЕ Я САМА.

Я Бэлла до мозга костей, сил у меня хоть отбавляй. Ожесточенность таится у самой поверхности, и я знаю, что теперь смогу сделать что угодно и с кем угодно. И больше не раскаиваюсь в том, что полоснула того человека по лицу. Я ни о чем не жалею. Тоска по Кристиану вызывает неотступную ноющую боль, но мне известно, что больше я с ним не увижусь – слишком уж он хорош для меня. Я убегаю от любви всей моей жизни, потому что должна, потому что он любит Эллу, а я Бэлла.

Останавливаю желтое такси, водитель трогается с места, прежде чем я успеваю сказать, куда мне надо, и тогда я произношу единственное слово, которое вспомнилось мне и означает место, где ни Кристиану, ни Блэкам не придет в голову искать меня.

Туда они не сунутся, потому что это слишком опасно.

Опасно во всех отношениях.

Ну, погнали.

Я говорю:

– Фавела.

Водитель просит уточнений. Тут полным-полно фавел.

– Самая большая, – решаю я.

По-английски он говорит достаточно хорошо, чтобы поддержать простейший разговор. Он произносит что-то вроде «Хосинья»[9].

– Ага, – говорю я, – вот именно.

Что бы это ни значило, мне подойдет.

Вот что мне известно о фавелах: это трущобы на территории города, они чрезвычайно опасны. Я знаю, что ни Фиона, ни Грэм Блэк не отважатся заглянуть туда. Знаю, что им и в голову не придет попытаться. Элла Блэк в ужасе бежала бы оттуда опрометью. Зато Бэлла Хинчклифф-Карр прямо туда и направляется.

Сейчас мне нужны деньги и какое-нибудь жилье. Нелепо просить таксиста остановиться у какого-нибудь банкомата, чтобы снять побольше наличных и вместе с ними явиться в самый опасный и беззаконный район южноамериканского города, но я же знаю, что они мне понадобятся. Даже если мой путь проследят до этого банкомата, придется сразу хватать меня, пока я не вернулась в ждущее такси, а если не успеют, вряд ли продолжат погоню до моего жуткого пункта назначения.