Вся ваша ненависть

Мы садимся в лимузин и уезжаем. Глядя, как мимо проносится наш район, я барабаню по коленке пальцами. Я уже говорила с детективами и прокурором, а на следующей неделе поговорю и с коллегией присяжных. Я столько раз рассказывала о той ночи, что могу описать случившееся во сне. Однако сегодня мои слова услышит весь мир.

В кармане пиджака жужжит телефон. Сообщения от Криса:

Мама спрашивает, какого цвета у тебя платье на выпускной

Типа портному срочняк надо знать

Ой, черт! В субботу же выпускной бал, а я еще не купила платье. После истории с Халилем я даже не уверена, хочу ли туда идти. Мама сказала, мне нужно отвлечься. Я ответила, что нет, за что она на меня зыркнула. В итоге на выпускной я пойду. Мама у меня диктатор. Не круто, но ничего не поделаешь.

Я пишу Крису:

Э-э-э… голубое?

Он отвечает:

Ты до сих пор не купила платье?

Да у меня еще куча времени, – пишу я. – Просто я была занята.

Это правда. Все последние дни по вечерам мисс Офра готовила меня к интервью. А если мы заканчивали пораньше, я помогала ей с рутинной работой в «Праве»: отвечала на звонки, раздавала листовки – в общем, делала все, о чем меня просили. Плюс иногда просто слушала, как на очередном совещании обсуждают положения новой полицейской реформы или напоминают о необходимости информировать население, как важно протестовать, а не устраивать беспорядки.

Я спросила профессора Дэвиса, может ли «Право на правду» устроить круглый стол в Уильямсоне, как в старшей школе Садового Перевала, но он ответил, что не видит в этом необходимости.

На мое сообщение о выпускном Крис отвечает:

Ладно, как скажешь

Кста, Ванте передает привет

Ща уделаю его в Мэдден

Пусть только прекратит называть меня Бибером

Несмотря на тот бред про «пытается косить под чернокожих», теперь Деванте бывает в гостях у Криса даже чаще меня. Однажды Крис пригласил его порубиться в «Мэдден», и они в одночасье стали «братишками». По мнению Деванте, огромная коллекция Крисовых видеоигр компенсирует его белизну. А по моему мнению, Деванте – игровая шлюшка. Когда я ему об этом сообщила, он велел мне заткнуться. Так мы и дружим.

Мы подъезжаем к дорогому отелю в центре города. Под навесом, ведущим ко входу, нас ждет белый парень в худи, под мышкой у которого папка-планшет, а в руке – стакан из «Старбакса». Несмотря на это, парень умудряется открыть дверь лимузина и пожать нам всем руки.

– Я Джон, продюсер. Приятно познакомиться. – Он снова пожимает мне. – Дай угадаю: ты Старр.

– Да, сэр.

– Большое спасибо тебе за смелость.

Опять это чертово слово. Смелость. У смелых людей не дрожат коленки. Смелых людей не мутит. И, конечно, смелым людям не приходится напоминать себе, как дышать, когда они вспоминают о случившемся. Кажется, будто смелость – это диагноз, который мне поставили по ошибке.

Джон ведет нас по лабиринту коридоров, и я радуюсь, что не надела каблуки. Он постоянно повторяет, как важно это интервью и как все они хотят, чтобы народ узнал правду. Смелости мне это не прибавляет.

Вскоре мы оказываемся во внутреннем дворике отеля, где несколько операторов и съемочная группа устанавливают аппаратуру. Посреди этого хаоса визажистка орудует над макияжем телеведущей Дайан Кэри.

Так странно видеть ее вживую, а не как скопление пикселей на экране телика. В детстве, когда я ночевала у бабушки, та всегда укладывала меня спать в своей длиннющей ночнушке, заставляла молиться перед сном по меньшей мере пять минут, а потом смотреть новости с Дайан Кэри. «Хоть будешь знать, что творится в мире!» – говаривала бабуля.

– Здравствуйте! – При виде нас лицо миссис Кэри озаряет улыбка.

Она подходит к нам, и я мысленно респектую визажистке, которая передвигается вместе с ней и с невозмутимым профессионализмом продолжает работу.

– Дайан. – Миссис Кэри пожимает нам руки. – Очень рада со всеми вами познакомиться. А ты, должно быть, Старр, – обращается она ко мне. – Не волнуйся. Мы с тобой просто побеседуем.

Пока она говорит, нас фотографирует какой-то парень. Ага, «просто побеседуем».

– Старр, мы подумали, что можно снять, как вы с Дайан гуляете и болтаете во дворе, – говорит Джон. – Потом поднимемся в номер и продолжим снимать там: сначала вас с Дайан, потом тебя с Дайан и мисс Офрой, а потом тебя с родителями. И на этом, пожалуй, все.

Пока он объясняет, как нас будут снимать во дворе, кто-то из ассистентов цепляет на меня петличку.

– Это для промежуточных кадров, – говорит он. – Ничего сложного.

Ну-ну… В первый раз я чуть ли не бегу трусцой. Во второй иду медленно, как на похоронной процессии, и не могу сосредоточиться на вопросах миссис Кэри. Никогда не предполагала, что разговор на ходу требует такой сосредоточенности.