Всё имеет свою цену

Не входил. Графиня записала это крупными печатными буквами и поставила четыре восклицательных знака. Что ж, пока не поздно, следует остановиться, – решила она и выразительно захлопнула свой блокнот.

– Огромное спасибо, что сумел выбрать время для этой беседы – ты нам очень помог.

Бертиль Хампель-Кох наморщил лоб, с задумчивым видом погладил себя по затылку и серьезным тоном сказал:

– Я и вправду весьма надеюсь, что вы поймаете убийцу Мариан. Когда я услышал, что она была убита, я испытал, конечно, шок, но одновременно и немалое облегчение. Это в высшей степени странное ощущение – ничего похожего прежде мне чувствовать не приходилось. Ведь на протяжении множества лет я считал, что она… погибла из-за меня. Хоть это и было не так, но все же…

Он умолк, и собеседница вежливо подождала, пока он продолжит:

– Мне сложно подобрать подходящие слова, да я и не буду пытаться. Во всяком случае, я гарантирую тебе, что никогда не забуду этой услуги. И надеюсь, настанет такой день, когда я смогу сполна за нее рассчитаться.

Графиня пропустила благодарность мимо ушей – ей и так хватало, о чем подумать. Ясновидящая Конрада Симонсена настаивала на том, чтобы она прилипла к Бертилю Хампель-Коху – то есть к Стину Хансену – как репей. Она так и сделала, и в течение последних семи дней не отставала от него. Гадалка утверждала, что это – вопрос жизни и смерти. И что? По всей видимости, она просто-напросто зашла в тупик и потратила массу времени практически ни на что. До самого последнего момента она надеялась на какое-нибудь откровение, и вот теперь оказывается, что на самом деле руки у нее абсолютно пусты. Сколько она ни прикидывала, сколько ни выдумывала все новых и новых сценариев развития событий, в которых бы господин директор департамента оказывался бы замешанным в убийстве Мариан Нюгор, ни один из них не выглядел хоть сколько-нибудь правдоподобным. Так что же теперь? Ответ напрашивался сам собой – ничего, это конец. Тем не менее она все же попыталась оставить некую лазейку. – Надеюсь, если у меня появятся какие-нибудь дополнительные вопросы, мы еще сумеем к этому вернуться?

Несмотря на то, что заявление это его явно удивило, Графине все же удалось получить вежливое, хотя и ни к чему не обязывающее согласие государственного чиновника. Собрав свои вещи, она подала ему руку и, не удержавшись, на прощание слегка вышла за рамки своей роли, сказав:

– Что же, когда встретишься с нашим общим знакомым из министерства печати, передай ему большой привет от меня.

Натянуто улыбнувшись, Бертиль Хампель-Кох покорно кивнул.

Глава 38

Графиня отчаянно торопилась, чтобы не опоздать после беседы с Бертилем Хампель-Кохом на пресс-конференцию. В результате она оказалась первой, занявшей свое место на сцене. Чуть погодя в сопровождении Арне Педерсена и Полины Берг появился Конрад Симонсен. Когда он вошел, Графиня коротко, но красноречиво кивнула ему, давая понять, что допрос Бертиля Хампель-Коха прошел именно так, как и было задумано. Шеф оценил ее труды, молча подняв кверху большой палец. После этого немого диалога у нее осталась еще масса времени, чтобы составить себе представление о присутствующих в зале.

Интерес, проявленный к пресс-конференции представителями средств массовой информации, был очевиден – в общем и целом здесь собралось не меньше полусотни журналистов и фотокорреспондентов. Графиня с удовлетворением отметила про себя, что никаких телекамер не наблюдается. Два телеканала, заявивших о своем желании участвовать, получили обещание о специальном интервью с ней и Конрадом Симонсеном непосредственно после окончания общей встречи под предлогом того, что полиция хотела бы избежать прямой трансляции ввиду наличия в данном деле некоторых особо щекотливых обстоятельств. Телевизионщики отнеслись к этому с пониманием.