Всё имеет свою цену

– Насколько я могу судить, все прошло не так уж здорово?

Конрад Симонсен позволил себе наконец расслабиться и в изнеможении рухнул на стул.

– Все прошло паршиво. У экспертов на сегодняшний день нет ничего, и если когда-нибудь что-то и появится, что представляется более чем сомнительным, то произойдет это отнюдь не в ближайшее время. Так что теперь нам как воздух нужны какие-нибудь новые хорошие идеи.

Полина Берг нерешительно начала:

– Сегодня утром у меня появилось имя подруги или, точнее, любовницы Катерины Томсен. Ее зовут Вибеке Беренс, однако сейчас она, к сожалению, отправилась в пеший поход в Финнмарк [51] вместе со своими двумя братьями, и установить с ними контакт не представляется возможным. Домой они вернутся минимум через неделю. Кроме того, я вообще не уверена, знает ли она Андреаса Фалькенборга.

Поуль Троульсен сокрушенно заметил:

– Это нам сейчас никак не поможет.

Полина Берг взволнованно поинтересовалась, как будто ответ на этот вопрос не был ей самой давно известен:

– И что же тогда? Я имею в виду, ведь не может же быть, чтобы его и вправду освободили?

Поскольку никто ей не ответил, она повторила вопрос, на этот раз визгливо, едва не плача. Графиня резко оборвала ее:

– Ничего не изменится, если ты будешь себя накручивать. Кроме всего прочего, это не нам решать.

– Но не может же судья выпустить серийного убийцу и позволить ему разгуливать на свободе, как ни в чем не бывало!?

– Будь уверена, она именно так и сделает, если нам не удастся представить никаких дополнительных улик. Точнее, вообще каких-либо улик.

Девушка повернулась к Конраду Симонсену:

– И что же, никакой положительной информации?

– Нет.

– А что с Арне? Разве он не был с тобой у Мельсинга?

– Он обхаживает прокурора, пытаясь убедить ее продлить срок заключения под стражу. Но она на это никогда не пойдет. У нас так и не появилось ничего нового, а она не хочет выставлять себя на посмешище, за что ее, в общем-то, сложно упрекнуть.

Поуль Троульсен сказал:

– Есть еще пара дней. Нам нужно попытаться собрать все мелочи и надеяться на чудо. Может, попытаемся еще раз все хорошенько обдумать и распределим обязанности?

Конрад Симонсен нехотя согласился:

– Что ж, так мы, вероятно, и сделаем, вот только дождемся Арне. Полина, для тебя у меня есть специальное задание. Ты отправишься в Хундестед и переговоришь с Жанет Видт. Я хочу, чтобы она либо спряталась, либо кто-нибудь ее прикрывал. Поезжай туда сегодня же вечером. Если у тебя уже были какие-то другие планы, отмени их.

Полина Берг кивнула, хотя приказ пришелся ей явно не по вкусу; тем не менее было ясно, что выбора у нее нет. Вместо того чтобы возражать, она осторожно спросила:

– А может, мы задержим его за что-то другое? Скажем, за неуплату налогов. Ведь мы знаем, что его клиенты всегда расплачиваются наличными и без всяких документов.

– А-ля Аль Капоне, – проявил свою эрудицию Поуль Троульсен.

Графиня печально покачала головой.

– Сама по себе идея недурна. Однако уже слишком поздно. Мы не сумеем представить ничего существенного до воскресенья. Но мне тут пришел в голову другой вариант. Мы ведь знаем, что он купил полдома и организовал переезд – все это с целью получить отпечатки пальцев Карла Хеннинга Томсена на пластиковом мешке. Не так ли?

Конрад Симонсен неуверенно согласился:

– Знаем, вероятно, довольно сильно сказано, однако мы с большой долей вероятности это допускаем. Если уж он наметил себе жертву, то его не смущают никакие усилия. И все же – куда ты клонишь?

– Этот мешок, с помощью которого он впоследствии убил Катерину Томсен, он нацепил на бюст Моцарта, после чего ее папаша оставил на нем свои отпечатки во время переезда.

– Да, так нам все это представляется. И сам он в большей или меньшей степени подтвердил это во время допроса. Но какой интерес это представляет именно теперь?

– А такой, что бюст Моцарта привязан к Андреасу Фалькенборгу, а пластиковый мешок – к убийству Катерины Томсен…

Она не окончила фразу. Слегка помедлив, Конрад Симонсен сделал это за нее:

– И если нам удастся привязать пластиковый мешок к бюсту Моцарта, то мы его подловим. Что ж, идея интересная. Продолжай.

– А продолжать, в общем-то, и нечего. Мне кажется, логично было бы предположить, что отпечатки пальцев в какой-то степени зависят от той поверхности, на которой они остаются или которую в данном случае сжимали. Может, в отпечатках можно будет отыскать отражение контуров бюста. Или, может, эксперты сумеют найти однозначные следы пребывания бюста в пакете. При этом я исхожу из того, что бюст этот все еще хранится в каком-нибудь архиве или на каком-либо складе.

Остальные дружно закивали. Это была лучшая из всех идей относительно того, что еще можно предпринять в данной ситуации. Несмотря на то, что времени уже почти не осталось.

Тем не менее Поуль Троульсен задал вопрос, который, казалось, напрашивался сам собой:

– Почему же ты раньше ничего не говорила об этом?

Графиня без тени смущения ответила ему в тон:

– Потому что мне только сейчас пришло это в голову.

Все трое посмотрели на Конрада Симонсена, который подвел итоги: