Всё имеет свою цену

– Где была твоя дочь, пока ты находилась в Англии?

– У своего отца.

– Какой оттенок красного был у машины Андреаса Фалькенборга?

– Не особо светлый. Цвета вообще трудно описывать словами. Ну, скажем, как поле национального флага [60]. – А других ты во время этой поездки рисовала?

Стремясь сбить ее, главный инспектор перескакивал с одной темы на другую, то задавал новые вопросы, то возвращался к старым, однако все ответы ее были ясными и четкими. Кроме последнего:

– Ты живешь во Фредериксверке. Почему же ты сошла в Гримструпе?

– Это не имеет значения, кроме того, я обещала никому об этом не рассказывать.

Она сделала ударение на слове «обещала», как будто давая понять, что не хотела бы больше обсуждать данную тему.

– Кому ты это обещала?

– Одному знакомому.

– Кто-нибудь, кроме тебя, видел его машину?

– Не так хорошо, как я.

– Кто?

– Один знакомый.

Конрад Симонсен вздохнул и, стараясь сохранять спокойствие, принялся объяснять:

– Вчера вечером ты звонила нам четыре раза. Затем, уже ночью, ты по собственной инициативе явилась сюда, в префектуру полиции, и настояла на том, чтобы с тебя сняли показания. Поскольку это уже третий твой допрос, то ты должна прекрасно понимать, что к твоим словам мы относимся крайне серьезно. Однако я не имею права на ошибку, ибо в данный момент жизнь двух женщин находится – и это в лучшем случае – в смертельной опасности. Так что здесь попросту не может быть места никаким секретам, что бы ты там кому ни обещала. Кроме того, я не понимаю, почему ты обратилась к нам почти целые сутки спустя после этой своей поездки. Мне бы очень хотелось получить от тебя объяснения по данному поводу.

Немного подумав, Юли Дениссен приняла, очевидно, неверное решение и сказала:

– Я ручаюсь, что машина была красной – можешь мне поверить. Все остальное тут вовсе ни при чем.

Выругавшись про себя последними словами, Конрад Симонсен попытался решить, стоит ли ему и дальше тратить свое время, пытаясь взывать к здравому смыслу свидетельницы, и в конце концов решил не расходовать на это силы. Некоторое время он молча смотрел на нее в упор, однако в итоге она лишь решительно покачала головой. Тогда главный инспектор позвонил Поулю Троульсену, чувствуя себя при этом последним негодяем: эта женщина, несомненно, заслуживала куда лучшей участи.

После того как ее увели, Конрад Симонсен никак не мог заставить себя не думать о ней и испытал истинное облегчение, когда добрый час спустя Поуль Троульсен вернулся вместе с ней к нему в кабинет и усадил ее на прежнее место, попутно поясняя:

– На станции «Гримструп» она встретилась со своим любовником, и они вместе отправились в его загородный дом в Ассербо. У него есть жена и дети, и, по словам Юли, он старается весьма строго разграничивать свои встречи на стороне и повседневную жизнь. К примеру, он не захотел встретиться с ней Хиллерёде из опасений, что кто-нибудь там может его узнать. Оба они видели машину Андреаса Фалькенборга, правда, он – мельком, однако к нам он так и не обратился, хотя и обещал это своей… обещал это Юли.

Он кивнул в сторону женщины, которая сидела теперь понуро, бессильно свесив голову на грудь, и продолжал:

– Поскольку в средствах массовой информации продолжали фигурировать сведения относительно белого фургона, она решила сама взяться за дело и… ну, остальное тебе известно. Кстати, этот ее знакомый – вроде бы один из наших. То есть опять же, по словам Юли.

Конрад Симонсен почувствовал, что закипает, и даже сделал попытки сдерживать праведный гнев. Под сводами кабинета зазвучали грозные раскаты баса его хозяина:

– Ради его же блага надеюсь, что она ошибается. О ком мы говорим?

Поуль Троульсен назвал имя, и Конрад Симонсен моментально его вспомнил: это был человек средних лет, крепкий профессионал, им не раз приходилось работать вместе.

– Заместитель начальника местной полиции? – с изумлением спросил главный инспектор.

– Да, если верить Юли. Сам он отрицает, что имеет хоть какое-то отношение к ней. Я только что с ним беседовал и, помимо того, что он на меня изрядно обиделся, слова его прозвучали отнюдь не двусмысленно. Он никогда ее не видел, она никогда не бывала в его загородном доме, он никогда не встречал ее ни на какой железнодорожной станции – то есть, как сам видишь, сплошные «никогда». Я поручил покопаться в сети и добыть мне все сведения об этой парочке. Информация, разумеется, будет неофициальной, но на иное у нас просто нет времени. И пройдет не меньше часа, прежде чем мы их получим.

Юли Дениссен перебила его:

– Он так и сказал, что меня не знает?

Вопрос был обращен к Конраду Симонсену.

– Да, и теперь я, признаться, здорово сомневаюсь во всей рассказанной тобой истории. Тебе придется побыть здесь еще некоторое время до тех пор, пока я не разберусь, кто из вас двоих говорит правду.

Глаза женщины увлажнились, однако, быстро моргнув несколько раз, она подавила слезы, крепко сжала зубы и через пару секунд вновь овладела собой. Порывшись в своей сумке, она достала мобильный телефон и, нажимая клавиши, сказала: