Всё имеет свою цену

– В действительности аппарат премьер-министра стоило бы называть «министерством грязных дел». Здесь оседают все щекотливые проблемы, которые не могут быть разрешены в прочих местах; это последняя инстанция, где еще все возможно уладить. На столе у президента США Трумэна стояла табличка, гласящая «The buck stops here» [35], однако с таким же успехом это могло быть написано и над входом в здание администрации премьер-министра. Сам аппарат невелик – насчитывает едва ли больше сотни сотрудников, большая часть которых была тщательно отобрана в штате различных министерств, и никто из тех, кому было сделано предложение работать здесь, еще ни разу не ответил отказом. Это всегда воспринималось ими как некий почетный гражданский долг и редкая возможность попробовать свои силы. Всего там четыре отдела: иностранный, административный, экономический и окружающей среды. Хельмер Хаммер заведует административным отделом. Этот пост он получил три месяца назад и долго его добивался. Кстати, это назначение принесло ему должность начальника департамента, а не начальника отдела, как ты сказала. Он вращается на самом высоком уровне в центральной администрации и, как и все прочие его коллеги-начальники департаментов, получает поручения непосредственно от самого премьер-министра. Либо же они действуют, исходя из точного знания того, что премьер-министр хотел бы решить данное дело именно таким образом, однако сам не желает быть вовлеченным в его рассмотрение. Может, даже делает вид, что вовсе с ним не знаком. Кроме того, тебе следует знать, что рабочий день Хельмера Хаммера чрезвычайно долог, а выходные – редкость. Короче говоря, он очень и очень занятой человек.

Графиня попыталась озвучить вывод из услышанного:

– То есть новый начальник департамента появился в префектуре не для того, чтобы просто повидать Симона, и не для улаживания старых личных проблем некоего чиновника из министерства иностранных дел? Последнее, разумеется, при условии, что моя версия верна.

Собеседник уклонился от прямого ответа, сказав:

– Существуют только две вещи, которые могут заставить чиновников бросить все. Одна – вопросы, относящиеся к области оборонной политики, и вторая – если на карту поставлен престиж премьер-министра. Говоря о престиже премьер-министра, я имею в виду не только того человека, который в настоящий момент занимает этот пост, но и всех его предшественников вне зависимости от партийной принадлежности.

– И только это могло заставить Хельмера Хаммера оторваться от стула?

– Могу тебя уверить.

– Так какая же из названных тобою причин, ты считаешь, сработала в данном…

Он перебил:

– В настоящий момент не знаю, однако скажу одно: ты должна вести себя чрезвычайно осмотрительно в этом деле. Надеюсь, ты это и сама понимаешь. Если тебе удастся отыскать разыскиваемую тобой фотографию, рекомендую в ближайшее же время конфиденциально пригласить меня на обед. Если же тебе не удастся доказать, что Бертиль был на Гренландии, то, по всей видимости, и журналисты не сумеют сделать этого, и тогда лучшее, что ты сможешь сделать, это забыть обо всем этом.

Графиня почти инстинктивно среагировала на полученное предостережение:

– Но почему я должна защищать этого Хампель-Коха? Собеседник посмотрел ей прямо в глаза и быстро ответил:

– Потому что если ты этого не сделаешь, то потеряешь больше, чем приобретешь.

Не отводя взгляд, она в тон ему сказала:

– Между прочим, существует и другой способ узнать, насколько верна разрабатываемая мною версия.

– Какой же?

– Кем бы ни был этот таинственный Стин Хансен, он оставил на льду превосходный след ДНК.

Фраза словно повисла в воздухе; собеседнику, по-видимому, понадобилось определенное время, чтобы ее осмыслить. Когда это наконец произошло, он перегнулся через стол и крепко взял Графиню за руку. От прикосновения она вздрогнула, однако руки не отняла. «Оракул» же медленно сказал, тщательно выговаривая каждое слово:

– Не смей даже думать об этом.

Глава 17

Когда Конрад Симонсен час с небольшим спустя после телефонного разговора с Хансом Свенсеном появился в гавани Хундестеда, вид у него был спокойный и непринужденный. Это, однако, не смогло обмануть Арне Педерсена, который прекрасно понимал, что для столь быстрого приезда сюда шефу пришлось отложить немало прочих срочных дел. Так что несложно было представить себе, на чью голову падет праведный гнев высокого начальства, если после беседы с Рикке Барбарой Видт ему придется возвращаться в Копенгаген без единой крупицы золотой информации. И Конрад Симонсен действительно с самого начала подтвердил худшие опасения Арне. Первые же произнесенные им слова недвусмысленно давали понять, что, прежде всего, в интересах самого подчиненного, чтобы поездка сюда шефа вышла не напрасной.

– Привет, Арне. Ну что ж, мне снова пришлось отменить встречу нашей бригады с психологом.

Ханс Свенсен решил немного разрядить обстановку, перехватив инициативу и, как обычно, попытавшись направить беседу в шутливое русло: