Всё-таки живые (СИ)

— Эй, амариллы? Давайте без агрессии, а то нам с вами никогда не удастся договориться. Вы меня понимаете? — корень продолжает двигаться в нашу сторону, просто чуть медленнее. — Не врите, что не понимаете, ТАРДИС должна была расшифровать ваш язык.

Корень медленно опускается в метре от входа и замирает. Несмотря на остерегающий жест Доктора и мнение Тинки, Ривер всё-таки выскакивает третьей. А дальше начинается рэл моего позора. Есть же правило, поглядел вперёд — взгляни назад и ещё вверх не забудь, но нет, я таращу фоторецептор на замершего противника, совершенно забыв о флангах и тылах, как круглая дура. Поэтому когда на нас из-за будки обрушивается с некислой скоростью и обматывает сразу несколько корней, это оказывается неприятным сюрпризом. Вот тебе и щиты. Я так понимала, что если уж защитное поле, то защитное поле. А тут оно какое-то выборочное. Впрочем, если просмотреть исследования по методам борьбы с Хищником, то там есть пометки по ТАРДИС, на какой дистанции перестают действовать боевые импульсы с гамма-бластера, а на какой — пули и различные подручные средства. Если верить расчётам, на небольшой скорости можно проникнуть под щиты точно так же, как под нашу защиту. А скорость амарилловых корней-щупалец, безусловно, в разы медленнее, чем скорость пули или элементарных частиц.

Неприятный скрежет по внешней оболочке. Похоже, её пытаются взять сжатием — трижды «ха», тут промышленный гидравлический пресс нужен. Но манипулятор и фоторецептор из меня выдирают не на шутку. Ещё чего не хватало, подаю максимальное напряжение на поверхность корпуса. Датчики улавливают вонь палёной древесины, амарилл отшвыривает меня в стену, и, едва успев развернуть камеру в безопасную сторону, я с мелодичным звуком навернувшегося в каньон экскаватора брякаюсь на металлический пол. Встряска серьёзная, но всё же я успеваю отключить напряжение до того, как разряд пойдёт по полу и навредит реактору. Нашли, блин, место для драки!!!

Доктор, Ривер и Фёдор, сдавленные амариллами, болтаются в воздухе. Проклятье на твою голову, Хищник, что ж ты пожадничал мне излучатель поставить, как бы он сейчас пригодился!.. Замечаю, что профессор пытается дотянуться до кармана — бластер она выронила, и я даже его вижу, но мне ведь сперва надо принять вертикальное положение и до него добраться, а это не такая уж и простая задача, учитывая, что справа и слева от меня два растительных мутанта, тянущих жадные ветки к уже установленным слабым местам — фоторецептору и манипулятору. Ах, как была права Тинкербелл и какого дурака мы сваляли, заявившись в открытую, а не в рассинхроне. А всё Доктор: «Мы должны быть честными, мы должны снять напряжение в отношениях с амариллами...» Сняли одни такие, ага. К вопросу о Тинки, что там у меня хрустнуло в фартуке? Боюсь, этот конкретный рой не выжил.

— Мы отказываемся от вашего предложения, — шипят кусты. Не от злости, просто голоса у них такие шуршащие. — Мы избавимся от вас и закончим начатое.

И вдруг прерываются, содрогнувшись. Троица двуногих летит на очень жёсткий пол с очень разной высоты. Хищнику везёт меньше всего, он был поднят в воздух почти на пять де-леров. Болтавшийся вниз головой Фёдор едва успевает подставить руки, чтобы не расшибить лоб. Ривер удачно группируется и мягко падает на бок. Корни валятся как попало, и на них с большой скоростью и характерным шипением появляются язвы. А в дверном проёме ТАРДИС стоит то, что я считала наивной пожилой дурой. Но сейчас это — свирепое чудовище, которое даже я бы сперва подумала, прежде чем тронуть, потому что садовый опрыскиватель с аназоином, без перчаток и респиратора — он внушает уважение. Гуманоиды в крайней степени отчаяния и злости иногда срываются в режим бездумной отваги и тотального уничтожения. Сложно поверить на первый взгляд, но, согласно отчётам, бывали случаи, когда землянин в таком состоянии уничтожал далека чуть ли не голыми руками. И вот наш кроткий гуманитарий, типичная земная домохозяйка, необученный эмпат откуда-то выволокла десять литров убийственной дряни и пошла вразнос. Как она прекрасна в ярости! А-а-а! Сохранить! Сохранить всю сцену!

— Я — Мария-Жанна-Габриэлла де Боншан-Скворцова, и если вы сейчас же не оставите в покое моего мужа и моих друзей, вы умрёте, — говорит она таким голосом, что даже мне становится не по себе. Вот это я понимаю — пафосный выход.

— Она вас покарает во имя Луны, — стонет с пола Хищник, которому пытается помочь подняться Ривер Сонг. Как всегда, непонятные ассоциации у непонятного галлифрейца. Потом спрошу, если получится.

Потому что до взрыва — два скарэла пятнадцать рэлов.