Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

Когда она мне что-то объясняет, мне всегда кажется, что она старше. Но ее мама говорит, что мы одногодки.

«Может, и Михайло Потапычу не понравится летать на шариках…» — обиженно предполагаю я.

«Понравится!»— уверенно заявляет Кудряшка.

Да, Кудряшка. Именно так я ее называю. Называю потому, что у нее кудрявые волосы. Я не вижу их. Просто знаю…

«Почему?» — спрашиваю я.

«Потому что летать нравится всем!» — заявляет уверенный девчачий голосок.

«Ну… не знаю… Мне не понравилось».

«Потому что ты — трусиха!» — заявляет она.

Я на нее не обижаюсь. И не спорю, хоть и не трушу лететь самолетом. Просто, когда мы с дедушкой недавно летели к ним в гости, я всё время искала маму в облаках. Искала, но так и не нашла. Значит, Полина сказала неправду о том, что мама переехала туда жить. А понимать, что Полина соврала, мне неприятно. Поэтому и вспоминать о полете — неприятно. Вернее, неприятно вспоминать о разочаровании… Но об этом я сейчас не хочу с ними говорить. И объяснять никому ничего не хочу. Поэтому спрашиваю о другом:

«А как ты узнаешь, что Михайло Потапыч будет рад полетать? Спросить ведь у него нельзя».

«Конечно нельзя! — отвечает мне Кудряшка. И я отчетливо слышу ее усмешку. — Мишки ведь не разговаривают. Они только рычат!»

«Да. Михайло Потапыч сначала рычал по-доброму. Когда медвежат лизал. А потом: сердито. Когда нас заметил. Вот если ему шарики показать и послушать, как он порычит…» — размышляю я.

«Глупая! Он сначала порычит, а потом тебя съест!»

«Зачем?»

«Он же хищник! Забыла, что дед Арт сказал, когда мы его встретили?»

«Помню… А как ты на него шарики повесишь, чтоб он взлетел и порадовался?»

«Никак! Вешать буду не я. Это другие люди сделают. Как их дед Арт назвал? Дрезировчики! А я буду просто смотреть», — заявляет Кудряшка.

«Браво, девочки! В своем разговоре вы использовали логику!» — хвалит нас учительница.

«Правда? Значит логика — легко», — с облегчением выдыхаю я. Не люблю, когда чего-то не понимаю. Потому что тогда Кудряшка называет меня глупой. А я умная. Так дедушка говорит, а я ему верю.

«Не всегда легко, поэтому мы ещё будем над этим работать», — слышу строгий голос.

«Как работать?» — допытываюсь я у той, с кем говорю.