Вспомнить всё

– Джон Купертино. Сейчас живу на Терре, а перебрался туда с Ганимеда. Три с небольшим года назад, незадолго до Ганимедской революции, был вовлечен в довольно шумный судебный процесс. Обвинялся в убийстве своей супруги, Кэрол. Теперь вспоминаете, доктор?

– Хм-м-м, – наморщив лоб и приподняв бровь, промычал доктор Грин. – Выходит, мистер Купертино, суд вас оправдал?

– В данный момент, – с запинкой заговорил Купертино, – я… нахожусь на принудительном психиатрическом лечении здесь, в Калифорнии, Область Залива… если это хоть что-нибудь прояснит.

– Другими словами, вы официально признаны невменяемым и, следовательно, не подлежащим суду?

Купертино сдержанно, не без опаски кивнул.

– Возможно, я действительно беседовал с вами, – рассудил доктор Грин. – Вроде бы помнится смутно нечто подобное, но ведь через меня проходит так много людей… вы здесь, у нас, работали?

– Да, – подтвердил Купертино.

– Хорошо. Что именно вам, мистер Купертино, от меня требуется? Очевидно, вы звоните по делу, раз уж заказали довольно дорогие межпланетные переговоры. Предлагаю из практических соображений – в частности, памятуя о вашем кошельке, – поскорей перейти к главному.

– Будьте добры, перешлите на Терру мою амбулаторную карту, – попросил Купертино. – Только не моему психиатру – мне лично. Можно это устроить?

– Для каких целей она вам требуется, мистер Купертино? Для нового трудоустройства?

Купертино перевел дух, набрал в грудь воздуха, будто готовясь нырнуть в глубину.

– Нет, доктор, – ответил он. – Мне нужно с абсолютной точностью выяснить, какие из психиатрических методов применялись ко мне… вами либо работающими под вашим руководством медиками. Есть основания полагать, что вы подвергли меня масштабной коррекционной терапии… но если так, я ведь вправе об этом знать, доктор? Следует полагать, да.

Закончив, он подобрался, замер в ожидании ответа.

«Конечно, шансов вытянуть из этого типа что-нибудь ценное – не больше одного на тысячу, – подумал он, – однако попробовать стоит».

– «Коррекционной терапии»? Должно быть, вы, мистер Купертино, что-то путаете. Мы занимаемся только проверкой способностей, анализом профпригодности… а терапия – дело не наше. У нас всего лишь изучают кандидата на должность, дабы…

– Скажите, доктор Грин, – перебил его Купертино, – в революции трехлетней давности вы лично участвовали?

Грин в недоумении пожал плечами.

– Разумеется. Как и все остальные. В те дни каждый ганимедянин показал себя истинным патриотом, – ровно, самым обыденным тоном ответил он.

– А согласились бы вы – скажем, ради защиты завоеваний революции, – слегка запнувшись, уточнил Купертино, – внедрить в мое сознание систему бредовых идей, направленную на…

– Прошу прощения, – оборвал его Грин, – вы явно психически нездоровы и совершенно напрасно тратитесь на межпланетные переговоры. Удивительно, что вам разрешают пользоваться внешней видеосвязью.

– Но ведь во внедрении в сознание подобных идей ничего невозможного нет, – не собираясь сдаваться, продолжал Купертино. – Современные психиатрические методики это вполне позволяют, не так ли?

– Все верно, мистер Купертино, – со вздохом признал доктор Грин. – Подобное стало возможным еще в середине двадцатого века. Начало разработкам таких методик положили в московском Институте Павлова не позднее тысяча девятьсот сорокового, а к началу Корейской войны довели их до совершенства. Таким образом, человеку можно внушить веру во все, что угодно.

– Если так, возможно, Кэрол права. Вот только…

Вот только Купертино не понимал, радоваться ему или огорчаться. Разумеется, в таком случае он не убийца, и это меняет положение самым кардинальным образом. Отсюда следует, что Кэрол жива, а его жизнь на Терре, в терранских городах, среди терран и предметов терранской культуры – не иллюзия. И все же…

– А смогу ли я ознакомиться с собственной амбулаторной картой, прилетев на Ганимед лично? – неожиданно для самого себя спросил он. – Очевидно, если человек в состоянии совершить перелет, стало быть, он вовсе не психопат, содержащийся на принудительном лечении. Возможно, я и нездоров, но не настолько же, доктор!

Ну? Каков же будет ответ? Шанс на успех ничтожнее предыдущего, но все-таки, все-таки…

– Что ж, – поразмыслив, ответил доктор Грин, – ознакомление с собственным личным делом работнику, пусть даже бывшему, правилами внутреннего распорядка не запрещено. Пожалуй, я могу предоставить вам доступ… но предварительно предпочел бы согласовать это с вашим лечащим психиатром. Будьте любезны, назовите его фамилию. Если он даст добро – к чему вам тратить время и деньги на перелет? Я распоряжусь переслать копию по видеосвязи, и вы получите ее еще сегодня вечером – по вашему времени.

Назвав доктору Грину фамилию своего психиатра, доктора Акопяна, Купертино повесил трубку. Что-то ответит ему Акопян? Интересный вопрос… вопрос без ответа: поди угадай, куда, в какую сторону его понесет?

Ну, ничего, к вечеру все прояснится, это уж наверняка.