Встречи и прощания. Воспоминания о Василии Аксенове, Белле Ахмадулиной, Владимире Войновиче…

Е. П.: Где-то я это уже читал. В одной старинной книге, где искушали одного молодого человека тридцати трех лет. Дьявол ему говорит: „Прыгни со скалы для доказательства существования Бога“. Помнишь?

А. К.: Помню. И как эта книга называется, тоже помню… Но здесь совсем не то. Жизнь подсказывает… как сказать?.. Ну, такие возможности. Ты же не старый еще человек, Василий, ты чего же, дурашка, опасаешься-то? Вот ты думал, что ты старый, а какой же ты старый?! Вот тебе, пожалуйста, замечательный выход… Но это не выход на самом деле, а тупик, ловушка, капкан. Человек, вместо того чтобы спокойно, умело, по-стариковски вытащить приманку, бросается туда, и его прихлопывает, как мышь в мышеловке (выделено мною. – В. Е.)».

2015 год

Майя

Она была страстной, пристрастной, прямолинейной, щедрой во всех проявлениях этого качества: и в душевной любви к ближним, и в вечном желании материально помочь, одарить, накормить, принять. В этой неистребимой потребности помочь очень походила на Беллу, недаром они так безоглядно дружили.

Во время прощания с Василием в Большом зале Дома литераторов она наотрез отказалась сидеть на сцене у гроба, мы сели с ней в зале на крайних местах в первом ряду, она никого больше не хотела видеть в этот момент рядом. Но когда Белла, пройдя мимо гроба и возложив цветы, спустилась к нам по лесенке, я немедленно уступил ей место рядом с Майей. Они сцепились ладонями – правая Беллина и левая Майина – и так сидели все время, пока панихида не кончилась.

По-настоящему и на всю оставшуюся жизнь я познакомился и подружился с Майей летом 1989 года. В перестройку железный занавес раздвинулся, и мы с Ирой[7] отправились в Париж. По счастливому совпадению Майя с Васей тоже находились в это время в Париже, правда, к моменту нашего приезда Василий пребывал в Швеции на каком-то конгрессе или симпозиуме. Чуть ли не на следующий день Майя повела нас в шикарный ресторан «Дары моря», где заказала громадные порции моллюсков всех разновидностей.

Несколько раз мы навещали Майю. Хозяйка квартиры, в которой остановились Аксеновы, их давняя приятельница-подруга, встречала нас радушно, но неизменно замечала с огорчением, что в холодильнике кроме листьев салата нет ничего. Майя обычно сама покупала что-то перед встречей с нами, а однажды не успела и дала мне денег, наказав, что купить в ближайшей лавке, где хозяином был араб.

Французская прижимистость подруги Майю страшно раздражала.

– Ведь она же миллионерша, – возмущенно потрясала она руками, когда выходила с нами на улицу, провожая нас, и мы, стоя втроем у подъезда, выкуривали по сигарете.

Когда они с Василием провожали нас на вокзал, Майя заставила взять у нее 300 франков, чтобы купить что-нибудь в дорогу или на память о Париже. Время до отхода поезда еще оставалось, и я по настоянию Иры купил себе в ближайшем магазинчике замечательную ветровку темно-синего цвета, легкую и по-французски элегантную, из которой не вылезал потом, пока она не износилась до дыр.

В моих воспоминаниях о Василии Аксенове Майя, конечно, постоянно присутствует, поэтому здесь я постараюсь рассказывать лишь о том, что относится непосредственно к ней и о чем по той или иной причине не упомянуто раньше…

И Майя, и Василий обожали нашего зенненхунда Тиля и страшно развращали его угощениями. Однажды Василий скормил ему упаковку сарделек. Тиль заглатывал сардельки мгновенно, так быстро, что Василий даже обиделся:

– Ну что же он даже не жует? – говорил он расстроенно и тянулся за новым лакомством, но тут уж мы с Ирой чуть ли не хватали его за руку и прекращали это безобразие.

Майя тоже любила угостить Тиля вкусненьким. Не удивительно поэтому, что, если случалось проходить мимо аксеновского двора, пес упорно тянул войти в арку и дальше к их подъезду. Приходилось ему объяснять, что Майя с Васей уехали.

В высотке, в том крыле, что выходит на набережную Москвы-реки, располагался шикарный гастроном, в который мы с Ирой и Тилем иногда сопровождали Майю и неразлучного с ней Пушкина. Я придумал почти цирковой номер с собаками, когда послушный и дисциплинированный Тиль, держа в зубах поводок Пушкина, тащил его за собой.

Майя нехотя смеялась.

После гибели внука Вани она всегда находилась в подавленном настроении, совсем перестала ухаживать за собой и, как следствие, появляться с Василием на людях.

Новым сокрушительным ударом стал инсульт у Василия 15 января 2008 года. Я уже остался без Иры, ее не стало в начале осени 2005-го[8].