Вторая Государственная дума. Политическая конфронтация с властью. 20 февраля – 2 июня 1907 г.

Заседание 7 марта началось с перечисления законопроектов, которые правительство в Думу вносило, с оглашения результатов выборов в те две постоянные комиссии («распорядительная» и «по разбору корреспонденции»), которые по Наказу выбирались отделами, и с избрания других обязательных комиссий уже общим собранием Думы. Долгоруков от имени кадетов предложил выборы отложить для сговора партий. После непродолжительных прений было принято, что, в отличие от одностороннего состава президиума, в комиссиях будут представлены все партийные направления. Это могло бы быть возвращением на путь «добрых парламентских нравов», если бы оно мотивировалось изменением отношения к правам думского «меньшинства», а не только тем, что в комиссиях присутствие меньшинства для самого большинства будет полезно. Но во всяком случае, можно было теперь приступить к настоящей работе; однако она была задержана отвлечением в сторону, которое отняло два заседания, заняло 128 столбцов стенографического отчета и произвело на всех впечатление полного разброда. В нем впервые обнаружились помехи, которые стояли на дороге настоящей работы, и противоестественность того «объединенного большинства», которое считало себя хозяином Думы.

Когда председатель огласил список постоянных комиссий, подлежащих по Наказу избранию Думой (бюджетная, финансовая, по исполнению росписи, редакционная и библиотечная), среди них неожиданно оказалась какая-то «Комиссия для помощи голодающим». Сначала она на себя не обратила внимания; председатель предложил отложить и ее выбор на завтра. Но некоторые депутаты (Гессен, Капустин, Кузьмин-Караваев), даже не в виде возражения, а только для ясности, поинтересовались узнать, «какие функции предполагается поручить этой комиссии». На это законное любопытство полилось негодующее «удивление» слева. С.-д. Алексинский «немало удивился» вопросу; он полагал, что «для большинства присутствующих задача комиссии должна быть ясна». Измайлов (с.-д.) тоже «удивлялся» хладнокровному отношению Думы к помощи голодающим. И Булат (труд.) был «удивлен вопросом», «что комиссия будет делать? Очень ясно: она будет кормить голодающих».

Эта тема показалась настолько благодарной, что ее немедленно начали «углублять». Вот образчики речей, которые должна была выслушивать Дума.

Пьяных говорил: «Необходимо избрать комиссию для голодающих. У нас брало правительство в свои руки эту самую комиссию; оно заботилось о голоде, князь или граф, только я не знаю титула его, но скажу только, что это – Гурко, который 200 000, если не ошибаюсь, денег похитил, а Лидваль помощником был ему».

Жигулев возмущался, что «некоторые представители в Государственной думе говорят о «библиотечной комиссии». Обратите внимание, что тысячи крестьян помирают с голоду, что тысячи рабочих тоже. И вы в это время хотите заниматься тем, чтобы из ящика в ящик перекладывать книги. Время не заниматься этими книгами, когда бывшие господа министры: Гурко и т. п. – разгуливают и проматывают деньги, которые были им даны для того, чтобы удовлетворить голодный народ. Мы от реформ не отказываемся (!). Мы говорим: «Давайте реформы, а реформа у нас есть, чтобы вся земля перешла в руки крестьян без всякого выкупа. Вот тебе и реформа».

Хасанов (мус.) принес, как иллюстрацию, кусок хлеба, которым кормят в Уфимской губернии башкир, отдающих последние свои гроши на содержание Гурко и Лидваля…

«Предлагаю немедленно образовать комиссию и взять все продовольственное дело в руки этой комиссии»… «Когда Гурко сдавал Лидвалю поставку хлеба, никакого закона выработано не было и никакими законами не руководствовались, и, следовательно, нам тут нечего церемониться и надо взять продовольственную часть в свои руки».

Подобные цитаты можно было бы еще увеличить: привожу их как показатель удручающего культурного уровня той среды, в которой приходилось работать. Но вопрос о комиссии все-таки стал разъясняться. В прениях было указано много задач, которые можно было бы возложить на эту комиссию. И «взять в свои руки все продовольственное дело», и «начать самой кормить голодающих», и «исследовать положение голодающих крестьян по всей России, и, главное, обследовать его на местах». И «составить новые законы, необходимые для продовольствия голодающих». И «определить глубокие причины голодовок в России». Словом, недостатка в занятиях, которые поручались комиссии, не было.

Определились и два различных подхода к образованию этой комиссии. Одни, как кадет Булгаков, настаивали, чтобы те члены Думы, которые предложили образование этой комиссии, потрудились бы сами «заранее точно определить ее задачи». Другие, как с.-р. Долгополов, почтенный старый земский работник, предпочитал более легкий для авторов путь: «Пусть только Дума комиссию выберет, а она уже сама представит Думе доклад о работах, которые она будет делать». Трудовик Караваев указал, что, «по обычаю прошлой Думы, принято, что составление законопроектов поручается особой комиссии. Составление основных положений проекта о голодающих должно быть поручено бесспорно той же комиссии».