Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Как бы итогом журналистского расследования явился очерк Кривицкого, опубликованный в той же «Красной звезде» 21 января 1942 года. В нём, по словам Кривицкого, восстановлена полная картина гибели горстки храбрецов и названы их имена и фамилии.

А вот как им была описана картина боя:

«Полк Капрова занимал оборону по линии высота 251 – деревня Петелено – разъезд Дубосеково.

В тот же день (16 ноября) разведка донесла, что немцы готовятся к новому наступлению. В населённых пунктах Красиково, Жданово, Муромцево они сконцентрировали более 80 танков, 2 полка пехоты, б миномётных и 4 артиллерийских батареи, сильные группы автоматчиков и мотоциклистов.

…Прежде чем 28 героев, притаившихся в окопчике у самого разъезда, отразили мощную танковую атаку, они выдержали многочасовую схватку с вражескими автоматчиками. Более 70 вражеских трупов валялось около их окопа.

…Танки! Двадцать бронированных чудовищ движутся к рубежу, обороняемому 28 гвардейцами. Из противотанковых ружей храбрецы подбивали вражеские машины, зажигали их бутылками с горючим. Уже 14 танков неподвижно застыли на поле боя.

…В сумеречной дымке показался второй эшелон танков, среди них – несколько тяжёлых. Тридцать новых машин насчитал Клочков… Тридцать минут идёт бой, и нетуже боеприпасов у смельчаков. Один за другим они выходят из боя».

(Против полка Капрова, по архивным данным, было сосредоточено около 60 танков и полк пехоты. Нет слов – это огромная мощь. Но дело в том, что такая раскладка сил полностью расходится с данными Кривицкого.)

Шли годы. И стало известно, что несколько человек из 28 панфиловцев остались в живых: Д. Тимофеев, Г. Шемякин, Н. Васильев, И. Шадрин, а в 1988 году в газетах появилась и фамилия И. Добробабина.

(Добробабин в бою был ранен, взят в плен, бежал из концлагеря. Вернулся в родное село Перекоп Харьковской области. Вступил в местную полицию. В 1948 году осужден на пятнадцать лет лишения свободы и лишён звания героя Советского Союза. Позже проживал в Ростовской области.)

Никто из оставшихся в живых никаких изменений в описание боя не вносил. Все их воспоминания были построены на версии, описанной Кривицким. Кому-то было нужно, чтобы подвиг 28 героев-панфиловцев был канонизирован в известной нам форме. Но в связи с рассекречиванием документов ЦАМО, с преданием гласности материалов по делу Добробабина стали известны новые факты.

По сути, первое упоминание о сражении панфиловцев появилось 26 ноября (за два дня до передовой статьи Кривицкого) в «Комсомольской правде». В заметке спецкора Чернышёва «Слава бесстрашным героям» рассказывалось о группе красногвардейцев во главе с политруком Диевым, вступившей в схватку с 54 вражескими танками. Днём позже в «Красной звезде» появилась публикация военкора Коротаева «Гвардейцы-панфиловцы в битве за Москву», также рассказывающая о сражении группы бойцов политрука Диева. И в том, и в другом случае давалась оценка массового героизма воинов панфиловской дивизии, но разговоров о 28 героях не было. Число же «28» появилось в «Завещании» Кривицкого. О том, как вошла эта цифра в историю, можно узнать из показаний корреспондентов Чернышёва и Коротаева («Военно-исторический журнал», 1990, № 8–9, статья А. Катусева «Чужая слава»).

Тот и другой показали, что они вместе выезжали в конце ноября 1941 года на фронт. Чернышёв дал материал в «Комсомолку» со слов дивизионного инструктора-информатора, проверить точность слов которого не мог, как не смог и побеседовать с непосредственными участниками сражения, поскольку к месту событий пробраться не представлялось возможным. Коротаев подтвердил, что на место сражения они не выезжали. С общей обстановкой были ознакомлены в Штабе 1-й армии лично Рокоссовским. А при выходе из здания Штаба встретили комиссара панфиловской дивизии Егорова, который рассказал о том, как, несмотря на чрезвычайно тяжёлую обстановку, героически дерутся панфиловцы на всех участках фронта. В частности, он привёл пример битвы одной роты с немецкими танками.

«По приезде… Ортенберг меня спросил, сколько людей сражалось в этой роте? – рассказывал Коротаев. – Я ответил, что состав был, видимо, неполный, человек 30–40. Я также сказал, что из этих людей двое оказались предателями… Я не знал, что готовилась передовая статья… Ортенберг ещё раз вызвал меня и спросил, сколько было в роте людей, которая сражалась с немецкими танками. Я ответил, что примерно 30 человек. Таким образом и появилось в передовой количество сражавшихся – 28 человек, так как из 30 двое оказались предателями. Ортенберг говорил, что о двух предателях писать нельзя, и… разрешил… писать только об одном. В дальнейшем я к теме о бое роты с немецкими танками не возвращался, этим занимался Кривицкий…»

А вот что рассказал на следствии участник дубосековского боя, бывший командир 1075-го стрелкового полка И. Капров: