Вторая модель

Забросили – до появления на свет идеи «Икара». До тех пор, пока мне не пришла в голову концепция бомбы, невероятно мощной бомбы, способной уничтожить Проксиму Центавра и все вооруженные силы Империи разом. Возвращение «Икара» к субсветовой скорости повлекло бы за собой аннигиляцию всей центаврианской планетной системы. Как показал опыт Хеджа, подобный объект неизбежно вернется в пространство, уже заполненное некоей материей, и породит катаклизм невообразимых масштабов.

– Да, но «Икар» к нам так и не вернулся! – вскричал Райнхарт. – Коул изменил схему блока управления, и бомба полетела дальше! И надо думать, летит себе до сих пор!

– А вот и нет! – загремел в ответ Шериков. – В наше пространство бомба вернулась. Только без взрыва.

Райнхарт в ярости вскочил с места.

– Вы хотите сказать…

– Да, бомба вернулась назад и снизила скорость до субсветовой в тот самый момент, как достигла ядра Проксимы Центавра. Но не взорвалась. Катаклизма не учинила. Вернулась и, поглощенная солнцем, немедленно превратилась в газ.

– Но почему она не взорвалась? – в возмущении вскричал Диксон.

– Да потому что Томас Коул решил проблему, не решенную Хеджем. Отыскал способ возвращения ССС-объекта в нашу вселенную без столкновения с иной материей. Без взрыва. Другими словами, наш Непредсказуемый достиг того, к чему стремился Хедж…

Советники дружно повскакали с мест, зароптали, и вскоре в зале Совета воцарился сущий пандемониум.

– Не верю! – выдохнул Райнхарт. – Это же… невозможно! Если Коул решил проблему Хеджа, значит…

Не найдя подходящих слов, комиссар осекся и умолк.

– Значит, теперь сверхсветовой двигатель вполне применим для космических перелетов, – продолжил Шериков, взмахом руки уняв шум. – Как Хедж и замышлял. Мои сотрудники изучили фотоснимки блока управления. Как, что и почему, пока не разобрались, однако документация по блоку у нас сохранилась в полном объеме. Закончим ремонт исследовательского комплекса, и повторить схему не составит труда.

Оценив открывающиеся перспективы, собравшиеся засияли.

– То есть теперь мы сможем строить ССС-корабли, – в изумлении пробормотала Маргарет Дуффе. – А если так, то…

– Когда я показал Коулу блок управления, Коул понял, в чем его назначение. Не то, что имел в виду я, – изначальное! Понял, чего добивался Хедж! Догадался, что «Икар» – на самом деле вовсе не бомба, а незавершенный космический корабль. Увидел то же самое, что и Хедж, ССС-двигатель для космических перелетов, и… и довел «Икара», так сказать, до ума.

Губы Диксона задрожали.

– Теперь блокада центавриан нам нипочем, – пробормотал он. – И война эта – сущий пустяк. Теперь мы просто оставим Империю далеко позади. Двинемся дальше, хоть за пределы галактики…

– Да, теперь нам открыта вся вселенная, – согласился Шериков. – К чему завоевывать вышедшую в тираж Империю, когда мы в силах исследовать и нанести на карты весь космос, все, сотворенное Господом?

Маргарет Дуффе поднялась на ноги и не спеша двинулась к огромным картам звездного неба, занимавшим всю дальнюю стену зала от пола до потолка. Долгое время глядела она на мириады солнц, на легионы планет, охваченная благоговейным восторгом.

– Вы полагаете, он осознал все это? – внезапно спросила она. – Масштабы всего, изображенного на этих картах?

– Томас Коул – личность странная, – ответил Шериков, будто бы не столько ей, сколько себе самому. – Ясно одно: он обладает неким интуитивным пониманием техники – проще сказать, нутром чует, как что должно работать. И эта интуиция заключена скорее в его руках, чем в голове. Он не ученый, он – гений наподобие художника или пианиста. Его знания о технике не облечены в слова, не подчиняются формальной логике. У него к каждой вещи свой подход, индивидуальный. По-моему, Томас Коул вряд ли понимал, что из этого выйдет. Заглянул в сферу блока управления, обнаружил незавершенности в схеме, увидел, что дело сделано наполовину. Не доведено до конца.

– То есть столкнулся с вещью, требующей починки, – вставила Маргарет Дуффе.

– Столкнулся с вещью, требующей починки. Подобно художнику, увидел результат работы заранее, а интересовало его только одно: выполнить работу как можно качественнее, вложить в нее все мастерство. И его мастерство открыло для нас всю вселенную, бессчетное множество неисследованных галактик и звездных систем. Миры, миры без конца и края… нетронутые, первозданные…

Райнхарт, пошатнувшись, поднялся с кресла.

– Тогда нам пора за работу. Пора собирать строительные бригады и группы. Переключаться с военной продукции на конструирование кораблей. Начинать производство горного оборудования и научной аппаратуры для изыскательских работ.

– Да, верно, – согласилась Маргарет Дуффе, окинув его задумчивым взглядом. – Но вас это абсолютно никак не касается.

Оценив выражение ее лица, Райнхарт схватился за лучемет и попятился к выходу. Диксон, вскочив, присоединился к нему.

– Все назад! – крикнул Райнхарт.

Маргарет Дуффе подала знак, и беглецов взяли в кольцо солдаты правительства – мрачные, прекрасно обученные бойцы с магнитными «кошками» наготове.