Вторая попытка

– Ну почему же на неизвестном, – возразил обиженно доктор. – Я же докладывал вам, что это была дикая смесь из латыни, древнегреческого, грабара[368], эсперанто, волапюка и древнерусского, с отдельными вкраплениями каталонского и провансальского…

– Да помню я ваш доклад, – досадливо поморщился Астаров. – И даже перевод помню. Редкостный бред сивой кобылы! Или вы настаиваете на том, что это было зашифрованное послание неизвестно кому?

– Нет, что вы, Генрих Альбертович, я на этом не настаиваю. Я просто надеюсь, что в этот раз всё будет иначе: и речи связные, и язык высказывания один, в крайнем случае, не более двух…

– Поживем – увидим, – вздохнул Астаров. – И вот еще что, Зирвандат Тодосакович, передайте там моим орлам приказ: будить меня завтра раньше одиннадцати ноль-ноль можно только в крайнем случае – либо если Третья Мировая начнется, либо если наш Шустрик вдруг чудесным образом бесследно исчезнет, чему я, честно говоря, не очень удивлюсь…

Не прошло и часу после разговора генерала Астарова со своими подчиненными, как объект – к радости обоих (идеологического и контрразведывательного) мобильных постов, – заговорил. Причем не просто, но во сне. И не абы на каких попало диалектах, а на чистом русском языке.

– Едрён батон! – сказал объект. – Какого хрена, ляда, черта, Бога я отдал этому Самсону листки из блокнота с моими то ли смутными воспоминаниями, то ли отчетливым бредом? Чего я добивался? Хотел позлить, ошеломить да подколоть господ чекистов? Или просто не смог отказать себе в слабости произвести на окружающих еще одно известное впечатление?.. Надеюсь, у них хватит интеллекта принять этот список за шутку… А вдруг не хватит? Интересно, проводятся ли в их конторе среди сотрудников тесты на IQ?.. Ежели завтра дёргать начнут для объяснений – значит, мозгов не хватило… Господи! какой же я надутый индюк, если воспринимаю происходящее всерьез, без дураков, без глючных допущений!.. И какой дебил – если иногда готов поверить, что окружен призраками, марионетками собственных видений! Сновидений…

Ни Третья Мировая не разразилась за ночь, ни объект фантастическим образом не исчез. Поэтому ребята из обоих мобильных постов еле дождались одиннадцати часов утра, чтобы разбудить своих начальников примерно одинаковыми по сути своей докладами. Суть заключалась в том, что во-первых, Дидро во сне бормотал членораздельно и по-русски; а во-вторых, впал в депрессию, отменил все встречи, мероприятия, посещения, репетиторские уроки, заперся на съемной квартире, ходит как заведенный из угла в угол, лупит себя по лбу ладонью и бормочет какие-то итальянские ругательства типа «идиото», «кретино» «дебилисимо» и, кажется, собирается всерьез и надолго уйти в запой. В данный момент времени объект занят тем, что отбивается от десятков телефонных звонков, исходящих большей частью от многоразличных особ женского пола.

Главный контрразведчик республики решил, что Дидро что-то задумал и приказал удвоить посты и учетверить бдительность. Плюс наметил себе после завтрака лично наведаться на мобильный пост, находившийся на улице Фучика. Богатый опыт недвусмысленно подсказывал ему, что на заслуженный воскресный отдых он может сегодня не рассчитывать…

Начальник диссидентского управления повел себя несколько иначе. Придя к справедливому выводу, что сам с собой Дидро наяву говорить не станет, ограничится иностранным матом, следовательно, записывать и подслушивать ребятам будет нечего, велел адъютанту связаться с Грантом Похатяном – субъектом если не кристальной, то посильной идеологической чистоты (ангелы советского образа мыслей только в книжках членов Союза Писателей водятся, а в действительной жизни встречаются не чаще, чем их небесные коллеги) – и поставить его в тревожную известность о том, что с другом его, Брамфатуровым, творится что-то непонятное, а значит – нехорошее, и ему не помешало бы навестить его и выяснить причину.

– Алло? Вов? Это ты?

– Я, к сожалению…

– Не узнал?

– А что, должен был?

– А это точно ты?

– Нет, блин, это не я, это он – ленинградский почтальон…

– Не смешно. Значит, это не ты, а твой брат. Мне рассказывали, что вместо тебя твой младший брат говорит, якобы он – это ты, и насмехается…

– Ладно, уговорила. Не я это, а мой младший брат. Хочешь что-нибудь старшему передать?

– Да, очень хочу! Скажи ему, что он – дурак!

– Скажу, только вряд ли для него это станет откровением…

– И псих! Ту-ту-ту-ту…

– Алло? Владимир? Вы меня не знаете…

– Какое досадное упущение с моей стороны!

– Я в том смысле, что хотела бы с вами познакомиться, пообщаться, поговорить…

– Общаться будем по телефону?

– Ну, сначала да, а там видно будет…

– Захватывающие перспективы сулите, госпожа Таинственная Незнакомка со знакомым голосом…

– Ну я не знаю, откуда вам мой голос может быть знаком. По-моему, вы лукавите…

– И не только голос, но еще и интонации очень мне кое-кого напоминают…

– Ну и кого же вам они напоминают?

– Само собой, вас, Амалия Мкртычевна… то есть, пардон, Михайловна…

– Какая еще Амалия?!