Вторая попытка

– Вас что, Ерем Никополян подуськал?! – возмутился, не покидая кресла, Брамфи. – Из принципа не буду петь эту очень приблизительную и неточную песенку! Во-первых, от водки никто никогда на фронте, тем более перед атакой, не отказывался. Это нонсенс! Без выпивки или дури ни одна война дольше двух недель продлиться физически не может, стресс зашкаливает… Во-вторых, что за идиоты эти немцы, коль лес у них в тылу цел-целёхонек, а города «сожжёны»?! Город – это коммуникации, это инфраструктура, это ремонтные мастерские, это перевалочная база, это крепкий узел обороны, наконец! Ни один российский город, взятый немцами, не был ими преднамеренно сожжен. Напротив, все объекты жизнеобеспечения, пострадавшие во время захвата, подлежали срочному восстановлению… Нет, господа чекисты, не дождетесь вы от меня этих «Штрафных батальонов»! Но вместо них спою вам гимн я в честь чум… тьфу ты, Господи, как же меня колбасит!.. Короче, «Охоту на волков» спою. Автор, между прочим, тот же…

– Пушкин! – догадалась Амалия Михайловна.

– Высоцкий, – понял Гран Похатян.

Рвусь из сил – и из всех сухожилий,
Но сегодня – опять как вчера:
Обложили меня, обложили —
Гонят весело на номера!..

– Намекает, – кивнул на неторопливо наматывающие пленку бобины магнитофона новоиспеченный капитан прослушки. И довольно улыбнулся.

На грани провала

Пожалуй, нам уже давно пора было бы прибегнуть к международной детективно-блокбастерской традиции: указывать отдельной шапочкой текста наличествующую дату, текущее время, географическое место происходящего. Это интригует, придает динамики, дисциплинирует воображение… Жаль, что не воспользовались столь изысканным приемом раньше, однако, как говорится, лучше поздно да сейчас, чем немедленно, но потом.

* * *

4-ое марта 1974 года. 9:45 утра.

Ереван. Съемная квартира по улице имени Юлиуса Фучика.

Три часа тому назад Брамфи перестал набрасывать на бумаге догадки о себе самом. Он почувствовал, что засыпает в процессе. Уже шли вторые сутки, как он был на ногах. Он решил, что должен поспать хотя бы восемь часов, иначе черти что о себе навоображает.

Восемь часов. Прошло три часа. Он спал глубоко и спокойно без задних ног на разложенном диване. Спал в одежде, без перин, без простынь, с одной только подушкой под затекшей щекой и шестиструнной гитарой, присоседившейся в районе между изножьем и изголовьем. Но ровно через пять часов он проснется. Вернее, должен был бы проснуться, если бы ему позволили поспать эти триста оставшихся освежающих минуток. Но ему не позволили…

Отключать телефон и дверной звонок было не просто бесполезно, но смешно. В этой-то квартире, в его-то положении, да еще в такой стране, где если не уже, то совсем скоро граждане будут с опаской включать бытовые электрические приборы, справедливо опасаясь, что не только радио и телевидение, но и утюги с пылесосами способны довести до их сведения очередные нечленораздельные речи дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева.

– Алло, Булик? – уточнила трубка командирским тоном отца.

– Так точно, он самый! – немедленно признался Брамфатуров, с которого, оригинально выражаясь, весь сон как рукой сняло. Он даже бросил по сторонам несколько быстрых и бдительных взглядов, словно высматривая казенный табурет, с аккуратно сложенным на нем хэбэ, и нечищеные кирзачи под ним, с отороченными портянками голенищами. В общем, всё согласно уставу…

– Что делаешь? – осведомилась трубка тоном, не оставляющим сомнений: что́ бы тот, кому был задан вопрос, ни делал, он занимался глупостями, пустяками, в лучшей случае сущей ерундой. И кстати ответ абонента справедливость тона полностью подтвердил:

– Хандрю, а что?

– Я так и знал. Быстро одевайся и спускайся вниз, я сейчас подъеду…

– Вряд ли я успею, если подъедешь раньше чем через четверть часа. Мне еще надо принять душ, выпить чашечку кофе…

– Что?! – едва не задохнулась трубка от возмущения.

– Мы же не к шефу опаздываем, пап? Давай сделаем так, я пойду в душ, а ты поднимись и подожди меня тут в тепле и уюте. Заодно посмотришь, как я живу-поживаю, моральный геморрой наживаю…

Сказал и положил трубку.

– Алло! – потребовали на том конце проводного соединения, не обращая внимания на частые гудки в трубке. – Ты куда делся, засранец?! Я еще не кончил с тобой говорить!..

– Товарищ майор, не нервничайте зря, – послышалось в трубке сквозь гудки, – Он душ принимает и песни поёт…

– Поёт? Что поёт?

– А вот послушайте, – предложили в трубке, убрали гудки и включили запасной магнитофон на воспроизведение: