Вторая попытка леди Тейл 2

— Он пойдет до конца. Но не факт, что не подготовит двойного или даже тройного дна у интриги. — На душе было муторно. Хотя я и понимала, что сдаваться нельзя, уверенности в успехе у меня по-прежнему не было.

— Значит, будем готовиться вдвойне и втройне, — резко рубанул рукой отец. — Сдаваться до начала боя только потому, что противник силен, последнее дело, козочка.

— Кто говорит сдаваться? — Я даже голову вскинула и тут же мысленно обругала себя дурой и паникершей. Трусихой. Унылой тряпкой. Много кем обругала. — И не подумаю!

— Вот и правильно, — кивнула мама. А дядя Эндрю внес свою лепту в разговор:

— Если ты никак не отреагируешь на сплетни в академии, это будет еще подозрительнее. А Гранту следует соблюдать тройную осторожность вплоть до приема в палате лордов, чтобы его не подставили раньше. Например, он тоже может уединиться в храме. Не селиться с нами, а уйти в полное единение с богом, например до дня приема. Там его точно не достанут. А если враги решат задействовать свою подставу с убийством позже и не сделают этого во время званого вечера, что же, у нас будет время обдумать следующие шаги.

— Хватит разговоров, — постановила мама. — Мели, у тебя, если ты не забыла, завтра начинается полноценная учеба.

Я только вздохнула. Проблем с программой первого курса у меня не будет, но это не значит, что к занятиям можно относиться легкомысленно. Только и оставалось, что кивнуть и подняться из-за стола.

Мы все так же жили при храме, но теперь, когда Джин Портленд вернулась с отцом в городской дом, я осталась в одиночестве, что не могло не радовать, все же делить пространство с замкнутой леди, которая не слишком уж ищет общения, не особенно приятно.

Пожелав родным доброй ночи, к себе я решила пойти дальней тропинкой.

Мне хотелось ненадолго остаться наедине со своими мыслями, проветриться, разобраться в себе. Мое уныние — оно снова подкрадывалось — было никак не связано с Эдвином. Я помнила о рисках, но в целом была убеждена, что охотиться будем мы, а не на нас. Причина крылась в другом. Причина была в том, что время убегало, а личность сэра Эгоиста так и оставалась для меня загадкой.

Я не хотела узнать, кем он был, услышав о внезапной смерти, вызванной необъяснимым всплеском от родового артефакта. Тишина парка, нарушаемая лишь журчанием фонтанов, шелестом листвы и трелями певчих птиц, не принесла умиротворения, и я поспешила в домик.

— Вы заставляете себя ждать, леди, — с улыбкой встретил меня Грант. Он сидел на диванчике у окна.

Я опешила. Совершенно не ожидала его увидеть здесь и сейчас. И обрадовалась, но в то же время… Вот поганец!

— Что ты здесь делаешь?!

— Шью, — невозмутимо ответил Грант и продемонстрировал мне кусок ткани, тянущуюся от него длинную, напрочь запутанную нитку и толстую иглу. А на диване рядом с ним лежала та самая книга с выкройками мягких игрушек, которую он пытался мне вручить вместо учебника тогда, в книжной лавке.

Не сдержав любопытства, я подошла и пригляделась. И начала смеяться раньше, чем это чудовище с иглой как-то отреагировало.

— Боги! А тебе не приходило в голову, что надо сначала раскроить материю, а только потом ее сшивать?

— Да? — Грант приподнял брови и уставился в раскрытую книгу с таким озадаченным видом, что я не выдержала и снова рассмеялась. Хотя уже и поняла, что он нарочно притворяется таким дурачком. — Не зна-ал…

— Ты уверен, что вот этот крокодил с шестью ногами похож на мишку? — Я села рядом, потому что от смеха больше не могла стоять. Все мои сомнения улетучились, стоило мне увидеть этого несносного, но такого любимого паразита. — И что наш будущий ребенок его не испугается?

— Наш ребенок не испугается никого. — Хитрый портняжка одним движением отбросил прочь ткань с воткнутой в нее иголкой и поймал меня. Затащил к себе на колени. И поцеловал.

Ну кто на моем месте не ответил бы на поцелуй? Только деревянная колода. Да и она бы, наверное, не выдержала.

— Кхе-кхе, — прервал нас голос от двери. — Я так и знала. Молодой человек, отпустите мою дочь, забирайте свое шитье и шагом марш в уединенную келью, соединяться с богами и замаливать грехи. Вы наказаны до самого званого вечера.

— У-у-у! — простонали мы с Грантом на редкость дружным хором.

Глава 39

— Перестань ходить с таким траурным видом, в академии не поймут, — немного насмешливо велела мама, ставя на стол поднос с чайным набором. — Садитесь все. Поговорим.

— Да, дорогая. — Папа отложил утреннюю газету, с вожделением обозрел целых три вазочки с выпечкой, понял, что с мясом нет, и вздохнул. А потом тихонько подмигнул мне.

— Я буду очень строгой тещей, — заявила мама, садясь во главе стола. — И дети, как присутствующие, так и наказанные уединением, должны слушаться с радостными лицами. Для вас же стараюсь!

— Да, мам. — Я все же не могла не улыбнуться ее командному тону. Когда-то он меня бесил и обижал до слез — как же, меня, такую взрослую, поучают как младенца! А теперь я многое готова была отдать, чтобы мама командовала как можно дольше.

Эндрю появился в дверях, когда чай уже разлили, и с порога заявил: