Вторая Пуническая война

Из крепостной стены хлестнул смертоносный железный ливень и выкосил стоявших на носу квинквиремы легионеров. Марк Клавдий даже и не понял сначала, что произошло, а просто автоматически прикрылся щитом, в который сразу же впилось несколько маленьких стрел. Консул выглянул из-за щита и при свете факелов увидел, что на уровне человеческого роста крепостная стена пробита множеством отверстий, шириной в четыре пальца. Марцелл сразу понял, что благодаря этой хитрости эллины будут безнаказанно расстреливать его воинов на кораблях, и приказал своим людям соблюдать осторожность. Но это мало помогло, греческие воины из луков и скорпионов расстреливали римлян практически в упор, и очень скоро палубы квинквирем стали скользкими от крови.

С оглушительным грохотом на стоявшую рядом с флагманом квинквирему упали огромные железные крюки на массивной цепи. Они намертво зацепились за носовую часть корабля, пробив дощатый настил палубы. Раздался скрип лебедок, цепи натянулись, и нос квинквиремы стал медленно подниматься над водой. За борт посыпались люди, щиты и прочее снаряжение. Марцелл глазам своим не поверил, когда боевой корабль встал практически вертикально над водой, а затем стремительно упал в море, зачерпнул воды и стал заваливаться набок. Грекам удалось подцепить две связанные между собой квинквиремы, на которых стояла осадная башня, наполовину вытянуть их из воды, а затем, раскачивая на цепях, опрокинуть в море. Башня рассыпалась, как вязанка хвороста, а квинквиремы зачерпнули воды по самые борта и с трудом удерживались на плаву.

На этом злоключения римлян не закончились. Там, где самбики удалось подвести к городским укреплениям, над крепостной стеной появились невидимые доселе машины и стали прямо перед собой швырять в римскую осадную технику тяжелые камни и выбрасывать груды свинца. Самбуки с треском разваливались, падали в море и на палубы кораблей, калеча моряков и легионеров. Потрясенный Марцелл огляделся вокруг и при свете бушующего на стенах Архадины огня увидел, как бесславно гибнет его флот. Одни корабли лежали на боку, другие, перевернувшись, медленно погружались в море, а третьи, приняв внутрь большое количество воды, беспомощно покачивались на волнах. Осознав, что дело идет к разгрому, консул велел трубить отступление. Прозвучавший над морем сигнал ознаменовал крушение планов римского командования на быстрое взятие Сиракуз.

* * *

Теперь уже и Марцелл расстался с мыслью овладеть городом с помощью лобовой атаки: «так как любая попытка была в посмеяние для врага, от них отказаться, держать город в осаде и препятствовать подвозу продовольствия с суши и с моря» (Liv. XXIV, 34). Встретившись с Аппием Клавдием, консул в подробностях рассказал о постигшей его неудаче и выслушал не менее безрадостное повествование товарища по оружию. Поэтому военачальники решили просто держать город в осаде, препятствуя доставке в Сиракузы продовольствия и прочих необходимых припасов. Римляне приуныли, поскольку всё пошло не так, как было запланировано изначально.

Античные авторы высказывают полное единодушие, когда причиной неудач Марцелла и Аппия Клавдия под Сиракузами называют только одного человека – Архимеда: «Осада, начатая с таким рвением, увенчалась бы успехом, если бы не один человек, который жил в те времена в Сиракузах. Это был Архимед, несравненный наблюдатель неба и звезд и еще более удивительный создатель разного рода военных орудий, которыми он легко, словно играючи, уничтожал плоды тяжких трудов неприятеля» (Liv. XXIV, 34). Это мнение Тита Ливия. В аналогичном ключе высказался и Полибий, когда рассуждал о планах римского командования: «Но при этом они не приняли в расчет искусства Архимеда, не догадались, что иногда дарование одного человека способно сделать больше, чем огромное множество рук» (VIII, 5).