Вторая рота

Поставь, я сказал! Это армейское имущество, и, если на ней хоть

царапина будет, ты на «очках» до дембеля будешь париться. На пол!

Папазогло аккуратно поставил табуретку и встал, опустив руки по

швам. Он как-то сразу «сдулся», вернулся в своѐ «душарское» состояние

и с безысходностью ожидал назначенной участи.

– Всем построиться! Форма одежды номер четыре! – скомандовал

Медведев.

Бойцы зашуршали по углам, как напуганные дворником крысы, и

через минуту уже переминались на «центряке», ровняя шеренгу.

Медведев, Гунько, Кабан и Сокол стояли перед строем, а Ходоков

присел на табуретку. Его нос покраснел и немного сплющился.

– Рядовой Папазогло, выйти из строя!

Папазогло сделал три шага вперѐд и развернулся лицом к строю.

Он застыл по стойке «смирно», ожидая, наверное, ударов в спину. Но их

не последовало.

– Рядовой Папазогло! Объясни, что здесь произошло. За что ты

ударил старослужащего? Отвечай, когда тебя спрашивают!

65

– Он про моих родителей плохо сказал, – промямлил

Папазогло, – сказал, что они насекомые… А мой отец инженером был…

на заводе…

– Почему «был»? Он что… умер?

Папазогло молчал. Всѐ и так было понятно.

– Согласно уставу, – начал Медведев, – я обязан доложить о

произошедшем командиру роты. Но на этот раз я делать этого не буду.

Теперь так: если у кого-то из вас сложилось впечатление, что

старослужащего можно бить и за счѐт этого подняться, то это глубокое

заблуждение. Вы – винтики, и гарантийный срок вам – два года. А если

не будете на своѐм месте стоять, мы будем вас обтачивать до нужных

параметров. Этот хрен, – Медведев кивнул на Папазогло, – пусть будет

вам наглядным примером. С завтрашнего дня он будет летать по

нарядам, как электровеник. Но, если такое повторится, разговор с ним и

со всеми вами будет вестись не по справедливости и даже не по уставу,

а по жѐстким понятиям. Есть вопросы?

Строй молчал.

– Папазогло, ты понял, что я сказал?

– Так точно, товарищ младший сержант!

С тумбочки заорал дневальный: «Смирно! Дежурный по роте на

выход!» В казарму вернулся Зубов.

– Чего в строю? – спросил он Медведева.

– На ужин собираемся, товарищ капитан.

– Давайте, третья рота уже пошли, – сказал ротный, возясь с

замком канцелярии, а потом громко заорал: – Дежурный! Как только

лейтенант Смальков появится – сразу его ко мне!

У офицеров были свои разборки, своя дедовщина…

– Вызывали, товарищ капитан? – Смальков выглядел запаренным

и взволнованным. То, что переставленные под его руководством

кровати вернулись на свои старые места, было не очень благоприятным

знаком.

66

Ротный оторвался от бумаг и пристально посмотрел на

лейтенанта.

– М-м-м! Ну присаживайся… рассказывай… как тебе рота?. как

бойцы?

– Ой, не знаю, товарищ капитан, – устало ответил Смальков, –

многое менять надо, на мой взгляд, со многим бороться…

– С чем это ты бороться собрался? – нахмурился Зубов. – Давай

говори…

– Со всем сразу… – Смалькова как прорвало, он весь разрумянился,

раздухарился. – С дедовщиной! С безответственностью! С

распущенностью!

– Какая дедовщина? – поморщился капитан, как от зубной боли.

– Вот, вы даже не знаете! – сокрушѐнно закачал головой

лейтенант. – А Медведев сегодня заставлял Лаврова хоронить окурок!

Рыть огромную и бессмысленную яму…

– Ну, может, Медведев и погорячился, – согласился Зубов, –

но-о… в то же время приучает Лаврова к чистоте и порядку, прививает

бойцу навыки инженерной подготовки. А бессмысленных ям не бывает,

Смальков. Если яму копают, значит, это кому-то нужно. Так что…

шалишь, лейтенант… здесь никакой дедовщиной и не пахнет…

– Хм, – уже не так уверенно продолжил Смальков, – а то, что

сегодня сержанты в «чепок» пошли, это как? Тоже в рамках устава?

– В свободное время имели полное право, – ответил Зубов. –

Чайная для этого и существует, если ты не в курсе.

– Какое свободное время, когда в казарме порядок наводить надо?

– Порядок – это кровати туда-сюда двигать?! – напрягся Зубов. –

Так я понимаю…

– Не «туда-сюда», а поближе к окнам, – ответил Смальков. –

Свежий воздух…

– Поближе к уставу надо, товарищ лейтенант, а не к окнам! –

голос Зубова стал набирать силу. – А в уставах понятия «свежий

воздух» не предусмотрено, если вы не в курсе. Свежий воздух себе в

67

квартире устраивай, а здесь тебе не санаторий, а расположение

подразделения!

– Вы не понимаете, товарищ капитан! Я читал, что армия должна…

– Я не понимаю? – Зубов вскочил со стула и, вращая глазами, как

безумный, заорал: – Это ты ни хрена не понимаешь, товарищ лейтенант!

Начитался, б…, учебников! «Армия, реформа»… Это у тебя в училище

надо реформу проводить, а лучше в голове у тебя! Армия, она совсем не

такая, как в твоих книжках написано!

Эта длинная тирада вымотала ротного, он снова опустился на

стул и успокоился. Смальков сидел ни жив ни мѐртв.

– Книжки – это… книжки, лейтенант! – вздохнул Зубов. – А здесь