Вторая рота

зачем, почему и где он находится, потом память стала возвращаться

расплывчатыми образами и прерывистыми чѐрно-белыми картинками.

Зубов осмотрелся вокруг и в лучах утреннего солнца увидел прямо

перед собой спящего Шматко, а чуть дальше, на водительском месте, –

Медведева, у которого даже хватало наглости сладко причмокивать во

сне.

– Я не понял? – спросил пустоту Зубов, голос звучал сипло и

тихо. Капитан прокашлялся и во всѐ горло заорал: – Я не понял! Почему

стоим? Медведев, подъѐм!

Медведев продрал глаза и сонно посмотрел на капитана.

– Так я дороги не знаю, товарищ капитан, – начал оправдываться

боец. – Вот и встал на развилке. Пытался вас разбудить – бесполезно.

14

– Как ты, твою мать, будил, если я не проснулся? – заорал Зубов и

тут же схватился за голову. – Ёперный театр! Шматко! Подъѐм!

Прапорщик был непробиваем.

– Бесполезно, товарищ капитан, – робко сказал Медведев.

– Ты ещѐ не знаешь капитана Зубова, воин, – прошипел ротный и,

зажав виски пальцами, заорал прямо на ухо прапорщику: – Шматко, где

бушлаты?!

Похоже, что эта фраза была из разряда волшебных. Изумлѐнный

Медведев увидел, как старшина резко подорвался на месте и, протирая

глаза, заголосил в своей обычной манере:

– А? Что? А ну положи на место!

Шматко «расклеил» глаза и уставился на всклоченного Зубова,

который всѐ ещѐ держал ладони у висков.

– Ты что за отраву вчера притащил? – заорал ротный на прапора. –

Она что, на клофелине, что ли?

– Да нормальная водка… – начал прапорщик и тут же сам

схватился за голову: – У, ѐшь ты…

– Ещѐ и Медведев дороги не знает, – завѐлся Зубов. – Уже стоим

хрен знает сколько…

– Ехать надо, – прошептал прапорщик, посмотрев на часы.

– Какой ты умный, Шматко, как я посмотрю! – Зубов повернулся к

Медведеву: – А ты чего расселся, давай заводи. Правый поворот, и

прямо до конца!

Автобус бодро попылил по грунтовке навстречу новому дню.

Зубов и Шматко держались за головы почти до самых ворот сборного

пункта. Здесь руки пришлось опустить, держать их возле висков не по

уставу, а значит, не положено.

Во дворе сборного пункта было тихо, малолюдно, и это не

предвещало ничего хорошего. «Покупатели» прибыли слишком

поздно.

15

– Приехали, мать твою! – прошипел Зубов. – Спасибо тебе,

Медведев!

– Товарищ капитан, а я-то при чѐм? – обиделся боец.

– А кто здесь «при чѐм»? – снова стал заводиться Зубов, и только

очередной приступ головной боли успокоил его. – Шматко, у тебя от

головы что-нибудь есть?

– Откуда, товарищ капитан? – прохрипел прапор.

– Действительно, откуда? У тебя и головы-то нету…

Пока путешественники препирались в салоне автобуса, на

крыльце сборного пункта показался начальник – капитан Хворостюк. Его

гладкое лицо лучилось непробиваемым спокойствием и чувством

собственной важности. Капитан медленно, с удовольствием гурмана,

поедал банан, поглощая нежно-жѐлтую мякоть заморской травы

небольшими, почти детскими кусочками.

Зубов и Шматко вылезли из автобуса и, покачиваясь из стороны в

сторону с одинаковой амплитудой, словно под ними была не земная

твердь, а палуба торпедного катера, легли на боевой курс и пошли

прямо на хозяина сборного пункта. Красные искорки похмельного

безумия мелькали в их глазах, настороженно глядящих на мир из

колючих зарослей однодневной щетины.

– Ах, кого это занесло к нам в столь ранний час! – театрально

продекламировал Хворостюк, помогая себе бананом и ритмично

притоптывая начищенным до зеркального неприличия неуставным

ботинком. – Ба! Знакомые всѐ лица! Зубов, ты, что ли?

Зубов, отпружинив ногами от покачнувшейся палубы, хмуро

кивнул «бананоеду» – в прошлом году он поцапался с Хворостюком

из-за Медведева, которого тот хотел забрать к себе. И похоже, что

Хворостюк об этом не забыл.

Капитан с бананом подошѐл к Медведеву, стоящему у автобуса:

– А ты Волков? Не-е-е… Бобров?

– Медведев.

– Точно! Медведев… Ну как служится, Медведев? Не жалеешь?

16

– Слушай, капитан, – наконец заговорил Зубов, – у нас тут

поломочка в пути случилась. Тут, это, где-то наше пополнение должно

было быть.

– Да тут они, родимые! – Хворостюк вѐл себя подозрительно

весело. – Куда же они денутся из курятника?

Эта весѐлость и хихиканья Хворостюка совсем не понравились

«покупателям» из второй роты. За этими деланными жестами

дружеского расположения явно крылась какая-то коварная подстава.

Так называемое молодое пополнение ожидало своей участи в

одной из многочисленных комнат сборного пункта. Зрелище было хуже

некуда, у Зубова от расстройства даже вытянулось лицо, причѐм во всех

направлениях: будущие бойцы второй роты были как на подбор – один

хуже другого – худые, узколобые, кадыкастые, кривоватые, очкастые,

или, ещѐ того хуже, с хулиганско-наркоманским прошлым и

настоящим. В общем, «банана-папа» Хворостюк, наверное, проделал

немалую работу, чтобы отобрать в команду Зубова весь «стройбатовско-

нестроевой» мусор.