Вторая рука

Недоверие по-прежнему бросалось в глаза, как снег в июне, однако они, по крайней мере, кажется, поняли, что слишком успешная работа чревата возмездием. Неловкое ерзанье мало-помалу прекращалось.

– Мы были к этому готовы, более или менее, – продолжал я. – В некоторых случаях это даже оказалось полезным: это давало нам понять, что мы нащупали уязвимое место… Но обычно нам приходилось иметь дело с парой наемных мордоворотов, в масках или без оных. Эти мордовороты отвешивали нам пару тумаков и советовали не лезть не в свое дело. Надо сказать, – усмехнулся я, – что мы этому совету ни разу не последовали.

Теперь они все снова смотрели на меня, хотя и искоса.

– То есть люди постепенно перестали воспринимать меня как жокея и начали понимать, что мы с Чико отнюдь не в игрушки играем, как казалось поначалу. А потом мы получили, можно сказать, официальную поддержку Жокей-клуба, и внезапно по-настоящему крупные жулики поняли, что мы представляем собой серьезную угрозу.

– Сид, у вас есть доказательства? – спросил сэр Томас.

Доказательства… Доказательств у меня не было – разве что притащить сюда Тревора Динсгейта, чтобы он при свидетелях повторил свои угрозы. Я сказал:

– До сих пор это были угрозы… всего лишь угрозы.

Пауза. Никто ничего не сказал, и я продолжил.

– Мне известно из верных рук, – сказал я с легкой усмешкой, – что решить проблему, попросту убив нас обоих, было бы не вполне приемлемо: люди, которым в прошлом доводилось выигрывать крупные суммы благодаря мне, могли бы возмутиться и потребовать наказать убийц.

На меня по-прежнему смотрели неодобрительно – мол, экая мелодрама! – но кое-кто все же позволил себе робко улыбнуться.

– Во всяком случае, убийство повлекло бы за собой именно то тщательное расследование, которое оно должно было предотвратить.

Это их устроило больше.

– Раз нас нельзя убить, значит нас следовало запугать. Причем настолько, чтобы мы с Чико бросили свою работу и ушли торговать вениками. Чтобы раз и навсегда заставить нас прекратить какие бы то ни было расследования.

И тут они как будто вдруг осознали то, что я говорил. Они вновь смотрели на нас с прежней серьезной сосредоточенностью. Я подумал, что теперь, наверно, можно попробовать снова упомянуть о Лукасе, – и, когда я это сделал, от прежнего возмущения не осталось и следа.

– Попробуйте на минутку представить себе, что в службе безопасности в самом деле есть человек, которого можно подкупить, и что это не кто иной, как сам ее начальник. Стали бы вы на месте Лукаса невозмутимо наблюдать за тем, как независимый следователь успешно продвигается в том деле, которое является всецело вашей вотчиной? На месте такого человека были бы вы рады, если б Сид Холли явился прямо сюда, в Жокей-клуб, и старший распорядитель поздравил его и выдал карт-бланш на любые действия в области скачек? – (Они молча смотрели на меня.) – Возможно, у вас бы возникли опасения, что в один прекрасный день Сид Холли ненароком наткнется на что-нибудь, о чем ему знать совершенно не следует. И может статься, вы бы приняли решение покончить с этой опасностью раз и навсегда. Все равно что опрыскать гербицидом крапиву, пока она вас не обожгла.

Чарлз кашлянул.

– Я думаю, что идея превентивного удара могла прийтись по душе командору в отставке, – сдержанно вставил он.

Все вспомнили, что сам он был адмиралом, и призадумались.

– Лукас – всего лишь человек, – сказал я. – Да, конечно, звание начальника службы безопасности звучит внушительно, однако же сама служба безопасности не так уж и велика, верно? Я хочу сказать, там всего-навсего человек тридцать постоянных служащих, и это на всю страну, верно?

Они кивнули.

– Не думаю, что его жалованье такое уж внушительное. Мы ведь то и дело слышим о коррумпированных полисменах, которые берут взятки у жуликов. А тут… Лукас постоянно имеет дело с людьми, которым ничего не стоит сказать нечто вроде: «командор, как насчет тысячи наличкой за то, чтобы замять по-тихому мое пустяковое дельце?»

На их лицах отразился шок.

– Всякое бывает, знаете ли, – сдержанно сказал я. – Коррупция – она везде. Я понимаю, что вам неприятно слышать о том, что глава службы безопасности мог закрывать глаза на мошенничество, но ведь это скорее нарушение доверия, чем серьезное преступление.

То, что он сделал со мной и Чико, – вот это и в самом деле тянуло на серьезное преступление, но в данный момент я не стремился об этом напоминать.

– Я что хочу сказать, – продолжал я, – что, если посмотреть со стороны, с точки зрения обыденной, повседневной аморальности, непорядочность Лукаса не выглядит чем-то из ряда вон выходящим.

Они явно засомневались, но все лучше, чем если бы затрясли головами. Ничего, если удастся их убедить, что Лукас – не более чем мелкий грешник, они легче поверят в то, что он в самом деле сделал то, что сделал.

– Если начать с идеи устрашения, – сказал я, – все видится в совершенно ином свете…

Я остановился. Скрытое изнеможение давало о себе знать. «Сейчас бы лечь и проспать целую неделю», – подумал я.

– Продолжайте, Сид.