Вторая жизнь Мириэль Уэст

Он повел ее через город к железнодорожному вокзалу. Даже в столь поздний час большой вестибюль был переполнен путешественниками. С высокого потолка свисали электрические маятниковые светильники. Ряды деревянных скамеек заполняли комнату. Когда они направились в дальний угол зала, к противоположной от билетных касс стороне, наряду с французской и английской речью, она услышала что-то похожее на итальянскую и немецкую.

Фрэнк остановился у телефонных будок. Он взглянул на большие часы, висящие на стене над ними.

– В Калифорнии всего восемь тридцать. Как думаешь, твоя семья еще не спит?

Мириэль мгновение тупо смотрела на него. Шум вокруг внезапно стих, и ее сердце забилось в ритме рэгтайма. Она вдруг поняла, что не взяла с собой ни кошелек, ни вечернюю сумочку, и у нее нет денег для звонка, но Фрэнк уже сунул ей в руку маленький мешочек с четвертаками.

– Вперед! Я буду ждать тебя здесь.

Она закрылась в одной из кабинок. Телефон той же модели, что и любой старый общественный телефон, показался ей чужеродным. Она покачала головой, глубоко вздохнула и сняла трубку. Когда оператор спросила номер, Мириэль ответила не задумываясь. Она засунула дюжину четвертаков в автомат и стала ждать, прислушиваясь к тишине на линии. Затем в наушнике зазвучал знакомый голос дворецкого.

– Алло?

Горло Мириэль перехватил спазм.

– Алло?

Она придвинулась ближе к трубке.

– Здравствуйте, это миссис Мар… миссис Уэст. Я бы хотела поговорить с мужем.

После долгой паузы дворецкий переспросил:

– Миссис Уэст?

– Да, миссис Мириэль Ли Уэст. Не могли бы вы соединить меня с Чарли и привести детей, если они не спят.

Еще одна пауза.

– Э-э… да… минутку, миссис Уэст.

Линия молчала бесконечно долго, прежде чем в наушнике зазвучал другой голос.

– А теперь послушайте, я не знаю, что вы имеете в виду под…

– Чарли, это я.

– Мириэль?! Как ты… где ты…

– В Новом Орлеане. Я просто ускользнула, чтобы позвонить.

– Ускользнула? – Его голос показался ей необычным, тон был резким и высоким.

– Как там девочки? Могу я поговорить с ними?

– Поговорить с ними?.. Да, да, конечно. – Она услышала, как он прикрыл трубку, позвал няню, затем вернулся к разговору. – Как… э-э… как ты себя чувствуешь?

– Отлично. Здорово. Свежа, как майское утро, – ответила она, но не смогла удержаться, чтобы не сунуть пальцы под ожерелье и не прикоснуться к своему пятну. – Как твой новый фильм?

– Отлично! – воскликнул Чарли. – Сесил потрясающий! Вся постановка делается в отличном стиле.

– А как тебе работается с мисс Торн? Она действительно такая грубая, как все говорят?

– Глория?! Нет, она была совершенно… Минутку, Эви подошла.

«Совершенно что?» – подумала Мириэль, пока Чарли передавал телефон.

– Мама!

Мириэль не была готова к той острой боли, которую причинил ей сладкий голос дочери. На глаза навернулись слезы, но она очень старалась говорить спокойно.

– Эви, дорогая. Как я рада слышать тебя! Ты слушалась папу и няню, пока меня не было?

– Да, слушалась, честное слово, мама. Когда ты вернешься домой?

– Скоро, любовь моя.

– Через сколько?

– Через несколько месяцев.

– Мама, некоторые мальчики на дне рождения Китти говорили, что ты сошла с ума, как июньский жук, и никогда не вернешься домой.

Сердце Мириэль сжалось.

– Ты их не слушай. Я присматриваю за своей больной тетей, и как только ей станет лучше, я приеду обратно.

– Они дергали меня за косы, мама, и твердили, что сумасшествие у меня в крови, и я тоже скоро заражусь им!

Мириэль скрючилась у телефона. Слезы капали с ее подбородка на воротник платья.

– О, дорогая, это неправда. Это просто злые мальчишки.

– Я надеюсь, что твоей тете скоро станет лучше.

– Я тоже. А теперь расскажи мне поподробнее о вечеринке Китти. У нее был торт и свечи?

– Да, огромный торт и…

Вмешался оператор.

– Еще доллар, чтобы продолжить ваш звонок.

Мириэль завозилась с мешочком, ее ладони вспотели и дрожали. Ей удалось сунуть три четвертака в прорезь для монет, но последний упал вниз. Она наклонилась, нащупывая его на пыльном полу, прижимая трубку к уху.

– Пожалуйста, добавьте больше…

– Минутку! – крикнула она в трубку. Когда она нашла четвертак и вставила его, вернулась Эви, рассказывающая о вечеринке.

Вскоре после этого Мириэль услышала приглушенный голос на заднем плане. Эви фыркнула в трубку.

– Папа говорит, что я должна уступить очередь Хелен, хотя она еще ребенок и не умеет говорить. Пока, мама!

– Я люблю тебя, Эви! – Мириэль наклонилась так близко, что рожок почти впился в ее лицо. – Ты слышишь меня? Я люблю тебя.

Единственным ответом были помехи. Она ждала, прижав трубку к уху. Послышался воркующий звук, следом тихое лопотание.

– Хелен?! Хелен, это твоя мама.

– Скажи: «Привет, мама», – твердила няня на заднем плане. Хелен издала еще несколько неразборчивых звуков.

– Моя сладкая малышка… – Всхлип сорвался с губ Мириэль. – Я скоро вернусь домой. Я думаю о тебе каждый день и…

В дверь телефонной будки постучали.

– Вы там собираетесь заканчивать? – спросил незнакомый голос.

– Она закончит, когда закончит, – отчеканил Фрэнк.

– Я не собираюсь всю ночь стоять в очереди!