Вторая жизнь Мириэль Уэст

– Убедитесь, что не происходит обезвоживания, – наставляла она Мириэль. – Проверяйте ее жизненные показатели каждый час и немедленно сообщайте мне о любых ненормальных результатах.

Мириэль только кивнула, боясь заговорить и не сдержать дерзкий тон. После четырех недель помощи в эксперименте она не нуждалась в таких напоминаниях. Она наблюдала, как сестра Верена пересекла комнату и села за стол медсестер. Гигантские шляпы сестер, подчеркивающие малейшее движение головы, представляли собой отвлекающее, а иногда и ошеломляющее зрелище. Особенно у сестры Лоретты, чья шея казалась ослабленной пружиной, а шляпа – воздушным змеем, подхваченным порывистым ветром. Но головной убор сестры Верены никогда не качался, не шуршал и не съезжал набок. Когда она шла, двигались только ее ноги. Когда она говорила – только ее губы. Когда она сидела, то вполне могла сойти за статую. Каким-то образом, однако, ее глаза замечали все происходящее.

Занимаясь своей работой, Мириэль старалась не обращать внимания на эти глаза. Она наполнила маленькую миску ледяной водой и приготовила несколько полотенец для рук, чтобы промокнуть лоб Лулы, когда та начнет потеть. Мириэль смешала в кувшине физиологический раствор и воду и налила немного в стакан с соломинкой, уговаривая Лулу делать глоток каждые несколько минут. Она следила за стрелками, когда те двигались внутри датчиков – вверх, вверх, вверх, – пока они не зависли в заданных точках. Но в основном она сидела, наблюдала и ждала.

Примерно в середине сеанса Лула пожаловалась на судороги. Мириэль позвала сестру Верену, которая набрала дозу глюконата кальция в один шприц и четверть грана[76] морфия в другой. Она открыла боковую дверцу шкафчика ровно настолько, чтобы сделать укол. Мириэль, стоявшая рядом, почувствовала волну горячего, липкого воздуха.

– У нас закончился глюконат кальция, – сказала сестра Верена, сделав инъекцию. – Мне придется сходить в аптеку, чтобы взять еще. Сестра Хуанита должна скоро прибыть на свою смену. Я надеюсь, вы сможете справиться одна в такой короткий промежуток времени?

– С нами все будет в порядке.

Сестра Верена фыркнула. Или, возможно, это был смех. Мириэль не могла сказать с уверенностью. Она снова уселась на свое место.

– Поговори со мной, Полли, ладно? – попросила Лула мягким и сонным голосом.

Мириэль придвинула свой стул поближе. Крошечные завитки у линии роста волос Лулы трепетали от вентилятора.

– О чем ты хотела поболтать?

Та слегка покачала головой.

– О чем угодно.

– Хорошо, дай подумать… – Мириэль окунула полотенце в миску с ледяной водой, провела им по лбу и вискам Лулы, оттягивая время, пока раздумывала, что рассказать. – В «Парамаунте» через несколько месяцев выходит новый фильм. Говорят, что расходов на него не жалели.

С тех пор как умер Гектор, Мириэль ни с кем и словом не обмолвилась о фильме. Слишком опасно. Слишком легко кто-нибудь может установить связь. Но говорить об этом было приятно, будто слова, слишком долго жившие взаперти внутри нее, вырвались на свободу. Кроме того, из-за морфия Лула ничего не вспомнит.

– Он называется «Моя лучшая девушка». В главной роли Чарли Уэст. И еще Глория Торн…

– История любви?

– Нет, вовсе нет. Комедия.

– Может быть, и то и другое.

– Ну, здесь не так. Речь идет о человеке, который… – Мириэль сделала паузу. Несмотря на все разговоры Чарли о фильме – съемочной площадке, бюджете, других актерах – он так и не сказал ей, о чем на самом деле эта история. – Речь идет о человеке, который хочет присоединиться к цирку… – Мириэль придумывала сюжет на ходу. Клоуны, слоны и канатоходцы. Стареющий управляющий, красивый укротитель львов, жалкая бородатая леди – ее, конечно же, играет мисс Торн. Лула, казалось, не возражала против всей этой бессмыслицы. Вскоре ее глаза закрылись, дыхание стало медленным и ровным, как у спящей.

Снаружи дождь продолжал барабанить по крыше и стекать по оконным стеклам. Мириэль наклонилась ближе к аппарату, положив локоть на полку между подушкой Лулы и полупустым кувшином с соленой водой. Комедия. Разве не так она описывала Фрэнку свою жизнь? Они почти не разговаривали после того вечера в столовой несколько недель назад, когда он попытался поцеловать ее. Ужасно самоуверенный поступок, учитывая, что она была замужем. Мириэль была права, что избегала его. И вместе с тем она скучала по его обществу. Его смеху. Тому, как он смешил ее. И, если быть честной с самой собой, разве она не спровоцировала его?

Ее локоть соскользнул и ударился о шкаф. Недостаточно сильно, чтобы ранить или разбудить Лулу. Однако, выпрямляясь, она задела кувшин, и сбросила его. Тот разбился вдребезги. Соленая вода и осколки стекла покрывали пол. Мириэль резко повернула голову в сторону стола в дальнем конце лазарета, но, к счастью, ни сестры Верены, ни сестры Хуаниты там не было.

– Я сейчас вернусь, – прошептала она Луле, которая все еще спала, несмотря на грохот от падения кувшина.