Второй брат (СИ)

Поправив очки, Стенфорд осторожно пошевелил руками и ногами, чтобы проверить, в каком состоянии находится его тело. Не считая ноющей боли в районе левого виска, все было в порядке. Надев оставленную в ногах кровати одежду, Форд осторожно выглянул за дверь. Влево и вправо уходил длинный коридор, а перед ним, прямо за перилами, открывался вид на огромный ресторанный зал, расположенный уровнем ниже.

И вокруг не было ни души. Чуть звеня, покачивались люстры, молчаливо колыхались цветы и деревья, украшавшие лестницу, да шуршали брызги в маленьком фонтанчике посреди зала. Этот шорох разбудил в Форде неприятные воспоминания, но он спешно оставил эти мысли.

- Эй! Есть кто живой? – Форд вышел в коридор. – Команда? Капитан? Куда все делись, черт вас дери?

Последний вопрос он пробурчал себе под нос и толкнул первую попавшуюся дверь. Короткий узкий коридор вел к другой двери, а та, по всей видимости, наружу. Когда Форд открыл ее, догадка подтвердилась, но чего он не ожидал, так того, что снаружи будет царить ночь. За узкой полосой палубы он заметил верхушку рубки собственной лодки, сейчас дрейфовавшей вместе с кораблем, на котором он оказался.

Форд осторожно повернул голову вверх и увидел наслоение белоснежных палуб. Окна каждой из них были ярко освещены, но ни в одном из них, равно, как и на нижней палубе, он не разглядел ни единого силуэта. Казалось, он на этом лайнере один. Ему стало не по себе. Чувствуя, что замерзает, Форд отступил внутрь и закрыл дверь.

Итак, кто-то побывал на его катере, заглянул в трюм и по какой-то причине перенес на этот лайнер. Пока он был без сознания, оба судна вернулись на нижние широты, где царит привычная смена дня и ночи. Либо же снаружи полярная ночь, что означает, он пролежал в постели дольше, чем догадывался. Судно же похоже на прогулочный лайнер. Оно вполне может возвращаться в доки или идти на ремонт, поэтому обходится обслуживанием минимального числа человек. Может, экипаж спит или собрался у капитана... Он еще может их найти. Не теряя надежды, Форд вернулся в коридор.

Поиски его все же увенчались успехом, пусть и не тем, на который он рассчитывал. На одной из нижних палуб Стенфорд обнаружил кают-компанию, а следом за ней – каюту капитана. От прочих ее дверь отличалась наличием наручников, свисающих с набалдашника ручки. Еще одна пара была пристегнута к спинке кровати. Тут стоит заметить, что всякое помещение на этом корабле отличалось той или иной странностью, и Форду казалось, что чем дольше длится его путешествие, тем чаще эти странности встречаются.

Перевернутые чучела животных были только началом. В той же кают-компании его привела в замешательство перевернутая пирамида из бокалов с шампанским. Напиток пузырился и шипел, но из фужеров не вытекал. В другой раз он нашел на стене витрину с бабочками, которые при ближайшем рассмотрении оказались вырезанными из снимка фигурами людей. Все они были сняты на фоне салюта, у всех были одинаково встревоженные лица и все они были приколоты к доске булавками. Форд также встретил пару лестниц, упиравшихся в потолок, а за некоторыми дверьми наткнулся на коридоры, параллельные тому, по которому он шел. Что удивительно, в них были двери и ровно в том месте, где в первом коридоре была стена. Форд не решился туда свернуть.

В изголовье кровати с наручниками колыхался красный занавес. Тяжелый бархат скрывал всю стену, но Форд откуда-то знал, что никакой стены там нет, а есть то, куда ему лучше не заглядывать. Он с трудом оторвался от манящего видения и толкнул дверь второй комнаты в каюте. У него перехватило дыхание. Потолок, кажется, терялся на уровне верхней палубы и сливался там со звездным небом, а вдоль стен поднимались, похожие на небоскребы без передних стен, книжные полки. Это был кабинет.

Чувствуя себя преступником, Форд шагнул внутрь. Словно огромный драгоценный камень, над центром стола всеми цветами радуги переливался большой глобус. Каждый оттенок проходил по нему волной, угасал и превращался в новый. Форд испытал приступ зависти к тому, кто мог прочесть эту чудесную карту, и с чувством сожаления убрал его в сторону, чтобы взглянуть на карты, которыми был завален стол. Стоять было неудобно, и он, секунду поколебавшись, занял тяжелый, высокий стул капитана. В то же мгновенье он словно освободился от сомнений. Никогда еще не чувствовал он себя так свободно, так хорошо!

Форд рассмеялся. Он уже знал, что вытянут его руки, нырнувшие под завал бумаг. Потертое полотно было шире и длиннее стола, буквы в названии – крупнее ладоней. Это была «Карта аномалий». Дрожа от предвкушения и благоговения, не веря собственным глазам, Форд завис над ней, не зная с чего начать.