Второй год

Дружинин с Сафроновым в Айбаке собирали колонну, которая как обычно растянулась на два десятка километров. Мы прибыли последними и попали в гущу грязных голодранцев в возрасте от четырех до шестнадцати лет, которые все одновременно пытались нам что-то продать, что-то у нас стырить и откровенно попрошайничали, делая жалостливые глаза.

— Командор, дай бакшиш, — пионерского возраста смуглый заморыш тянул ко мне сложенные лодочкой ладошки.

Обмануть этот животный мир, который бурлил сейчас возле колес нашей ласточки — дело безнадежное. Высший разум, который развивает европейское образование, диким азиатам вполне успешно заменяют животные инстинкты. И сто, и тысячу лет назад через Айбак проходил торговый путь. И сто, и тысячу лет назад предки этих самых бачат приставали к проезжим с торговыми предложениями или попрошайничали. Ничего тут не изменилось за тысячу лет. Со времен Александра Македонского ничего не изменилось в укладе, повадках и инстинктах аборигенов и не изменится никогда. "Обмануть" — вот основной инстинкт, который управляет этой звериной стаей. "Или ограбить, если будет возможность" — второй инстинкт. Возраст торгового партнера, который подбежит к вам посреди улицы не должен вводить вас в заблуждение: сопливому коммивояжеру может быть и шесть лет, в руке у него будет пачка разноцветных афошек, чеков и долларов, но у вас обмануть его при расчете не получится никогда. Надежней любого калькулятора в голове малолетнего торгаша сидят звериные инстинкты, завещанные ему предками. Он вам всё продаст и всё у вас купит с рук, но на всем слупит свой барыш.

Эксперементалка и сапожки, которые я, так нагло воспользовавшись генеральскими распоряжениями, получил вчера на складе, ушли к братскому афганскому народу за пайсу и чарс. Мне очень понравилось, что боевые действия наш экипаж начинает с получения прибылей.

От Айбака до Хумрей тащились так же медленно, как Лермонтов на перекладных до Тифлиса. Тут или ехать быстро — и тогда растянется колонна, или сохранять колонну в сжатом виде, но тогда скорость будет не выше сорока. Командование полка решило не растягивать колонну и потому в Пули-Хумри мы въехали уже после обеда. Первое, что меня удивило в Хумрях, что это довольно большой город. В нем даже были пятиэтажные дома, которых я не видел с Союза. С Айбаком и Ташкурганом нечего и равнять: кажется, Пули-Хумри был больше самого Мазари-Шарифа.

Втянувшись в город колонна встала.

Машины встали плотно друг к другу — нос к корме. Кое-кто спрыгнул на землю, разминая ноги У всех было приподнятое настроение туристов, прибывших с интересной экскурсией в экзотическое место. С обочины дороги, прибивая пыль, зажурчали ручьи веселее весенних.

На наш бэтээр перешагнули Леха с Адамом и сели на башню.

— А ведь тут неподалеку есть фруктовый сад, — будто сам себе сказал Леха, — Помнишь, Адамыч, мы в прошлом году, когда духами были, там урожай собирали?

Адам важно задумался и согласился:

— Помню. Место, кажется, то же самое. Только мы в прошлом году чуть подальше встали.

"Сад! Тут где-то рядом есть фруктовый сад!" — во мне проснулся охотничий азарт грозы садов и огородов. Я даже не подумал о том, что деды специально для черпаков завели такой разговор.

— Мужики, а где тот сад? — спросил я у них.

— Да вон, — Леха показал рукой в сторону от дороги, — там.

— Далеко?

— Метров пятьдесят.

"Сад! И всего в пятидесяти метрах!", — воинская дисциплина умоляюще пискнула и тут же умерла, упокоившись в военном билете возле сердца, — "Совсем рядом есть сад и уже начали поспевать яблоки и абрикосы. А колонна хрен знает сколько еще стоять будет. Даже если она тронется немедленно, то пока очередь дойдет до конца колонны, у нас все равно будет минут пятнадцать времени".

Военный прокурор казался мне сейчас не страшнее нарисованного Бармалея.

— Успеем! — успокоил я личный состав, — Кто со мной?

А кто со мной? Со мной все черпаки двух наших экипажей: Шкарупа, Мартын, Олег, Аскер. Дедам уже по сроку службы не положено по чужим садам лазить, духам еще по сроку службы не положено на боевом выходе покидать броню. Адам сходил на свой бэтээр и вернулся с тремя солдатскими вещмешками:

— Возьмите, — протянул он их нам, — не за пазуху же вы будете яблоки трясти?

Леха тоже сходил на броню и принес нам автомат:

— Куда вы с пулеметами?

В самом деле — с пулеметами воровать яблоки было несподручно. Еще два автомата для Мартына и Шкарупы одолжили у Адика и Арнольда.

Впятером, вооруженные вещмешками и автоматами, мы двинули к тому дувалу, на который указал нам Адам. Дувал как дувал — такая же пыльная глиняная стена как и все остальные дувалы в Афгане. Высота — с человеческий рост. Но зря, что ли, нас гоняли по полосе препятствий на норматив? И зря, что ли, на этой полосе есть снаряд "двухметровый забор", который солдат Ограниченного Контингента учат перелетать в одно касание?