Второй год

А тех, кто не выдерживает, тех, кто не в состоянии нести груз, тех, кто размазывая сопли по лицу начинает хныкать: "Пристрелите меня, я больше не могу!", тех несут на руках и на пинках до брони, а по прибытии в полк они пополняют собой касту чмырей.

Отныне — и до конца службы.

Страшно быть духом.

Еще страшнее — оставаться им от военкомата и до дембеля.

Страшно!

Поэтому сейчас, на зарядку вышел не только карантин и даже не одни полковые духи, а все роты в полных составах строились возле своих модулей и палаток и тяжелый грохот сотен сапог по бетонке оглушал окрестности и распугивал жирных ворон на помойке.

К войне себя нужно готовить.

К войне каждый себя готовит сам. Пробежаться по утру? Не тяжело. Почистить автомат? Еще легче. Пострелять из него? Даже прикольно, особенно на первом году службы. Побегать на тактике? Морока, конечно, зато время убили. Вроде ничего сложного, но когда изо дня в день, регулярно и систематически в твоем распорядке дня: физо, тактика, огневая, инженерная, тактико-специальная, горная подготовка — через несколько месяцев это дает свой результат. Через год однообразной и размеренной армейской жизни ты оглядываешься назад и с удивлением замечаешь, что ты уже не тот лопоухий обритый наголо призывник, который в заношенной одежде и старым рюкзачком пришел в военкомат. Ты — солдат.

Самостоятельная боевая единица.

Однако, команда "бегом, марш", которую подал Рыжий, меня тоже касается. Я дождался, пока начнет бег последняя шеренга и пристроился сзади, чтобы подгонять отстающих. Ротные колонны выбегали на бетонную дорожку и сворачивали налево, на центральную аллею. Пробегали мимо штаба, снова поворачивали налево и мимо клуба и спортзала добегали до офицерской столовой, сворачивали налево, пробегали мимо полкового магазина, солдатской столовой и замыкали круг. Два круга по полку — как раз около трех километров. Карантин пристроился в хвост к минометчикам, а за нами, держа строй, бухала сапогами полковая разведка.

В ногу! В ногу, — командовал впереди Рыжий, — Раз-два! Раз-два!

Карантин подбирал ногу и до поворота слышалось только одновременное бух-бух-бух-бух трех сотен рифленых подошв по сухому бетону. На повороте одновременный бой рассыпАлся горохом и Рыжий снова подавал команду подобрать ногу. После двух кругов Рыжий повел карантин на спортгородок где, пока сержантский состав перекуривал, Рахим выполнил с молодыми. Второй комплекс вольных упражнений аж на 16 счетов: повороты, наклоны приседания в режиме нон-стоп. Серега Панов показал молодым как надо выполнять подъем переворотом. Десять раз подряд перевернувшись на турнике, он повис на нем и сделал "уголок", подержал его секунд сорок и только после этого сделал соскок. Молодые посмотрели на него с уважением. Действительно — на турнике не каждый так сможет. Я — точно бы не смог. Зато я смог поршнем отжаться на брусьях тридцать раз и опершись локтями в перекладины, тоже сделал "уголок". Даже носочки вытянул. Молодые с уважением посмотрели и на меня. Так как сделал я — тоже не каждый сможет, но в учебке Первого городка умели школить и физподготовку давали будь здоров. Теперь молодым предстояло укреплять свое здоровье на турниках и брусьях. Мы с чистым сердцем и легкой душой, мол, "смотрите: мы это умеем, теперь ваша очередь показать класс", загнали молодых на снаряды. Большая часть молодняка, разумеется, на них и умерла, но выявились ребятишки, которые тоже водили дружбу и с турником и брусьями. Я отметил их взглядом, чтобы потом записать фамилии — пригодится.

Завершив зарядку раньше карантина, к нам стали подходить полковые пацаны:

— Есть кто из Уфы?

— Есть кто из Кишинева?

— Одесситы е?

— Баку.

— Грозный

— Витебск.

Нет, если допустить сейчас земляческое братание, то ничего хорошего из этого не выйдет. Пойдет только разброд и шатание. По себе знаю. Когда меня из карантина вытащили мои земляки-дембеля, то я на этот карантин сразу же положил большой и ржавый болт, за что и был посажен на губу. До братания доводить нельзя: иначе мы потом этот карантин по всему полку собирать будем — не соберем.

Поэтому я подал команду:

— Карантин, становись.

У молодых еще свежи были в памяти воспоминания о том, как я их вчера накормил обедом, поэтому карантин послушно выстроился в колонну по четыре.

"Правильно сделали", — похвалил я их про себя, — "а то бы я вас сегодня еще и завтраком накормил… также как вчера обедом".

— Оу, сержант, — ко мне развязной походкой подошли двое "земляков" с Северного

Кавказа, — ты не много ли на себя берешь?

Я повернулся к ним, чтоб не дай Бог не подумали, будто я глаза прячу.

— Сколько унесу. Карантин! В расположение бегом — марш!

И не спеша пошел следом.

А неплохо мы вчетвером устроились!