Второй потоп

Звено этой странной цепи роковых событий теперь переносит нас к месту, где когда-то существовала военно-морская верфь Соединенных Штатов в Бруклине. То место было погружено глубоко под воду. Все крейсера, линкоры и другие суда, стоявшие там на якоре или у причалов, пошли ко дну. Только один, гордость американского флота, непобедимый дядя Сэм, который в последней великой войне, которую знал мир, нес звездный флаг к победам, чьи названия срывали голоса людей и наполняли их глаза слезами гордости, избежал крушения, благодаря несравненному мастерству капитана Роберта Декейтера, который был его командиром в течение тридцати лет.

Но, несмотря на то, что "Дяде Сэму" удалось всплыть в поднимающемся потоке, он не смог уйти из-за препятствий, возникших вокруг больших мостов, перекинутых через Ист-Ривер. Громадный водоворот, который бушующие потоки образовали над тем, что когда-то было самой широкой частью этой реки, заставлял ее вращаться круг за кругом, никогда не отклоняясь далеко ни в одном направлении, и с величественной силой катиться вниз и сметать плавающие бревна, деревянные дома и другие обломки, которые яростно бились о могучие стальные борта линкора.

Как раз в то время, когда вода поднялась до восемнадцатого этажа осажденного муниципального здания, в этих потоках произошла внезапная перемена. Они с неудержимой силой устремились на запад, и "Дядю Сэма" понесло прямо над затонувшим городом. Сначала он наткнулась на тросы Манхэттенского моста, ударившись о них возле западной башни, и, развернувшись, вырвала саму башню из ее фундамента и швырнула ее под воду.

Затем он помчался дальше, плывя вместе с мутным потоком высоко над погребенными крышами, не встречая других препятствий на своем пути, пока не приблизился к Муниципальному зданию, которое стойко сопротивлялось натиску волн.

Те, кто был у окон и на балконах, на восточной стороне здания, увидели огромный линкор, выходящий из серого мрака, как какое-то потопное чудовище, и прежде чем они смогли понять, что это было, он врезался носом в ребристые стальные стены, вбивая их внутрь, как если бы они были бронированными бортами врага.

Инерция ударной массы была настолько огромной, что гигантское судно прошло, как снаряд, сквозь стены, полы и перегородки. Но когда он появилась в центральном дворе, все огромное сооружение с грохотом обрушилось на него, и корабль вместе со зданием затонул под кипящими волнами.

Но из ужасного переплетения стальных балок, которые хлестали воздух и воду, как будто какая-то ужасная паучья жизнь все еще цеплялась за них, по одной из тех чудесных случайностей, которые бросают вызов всем законам вероятности и разума, маленькая лодка из левия, которая принадлежала Дяде Сэму, была выброшена за борт и уплыла, наполовину погрузившаяся, но непотопляемая; и, цепляясь за ее обломки, борясь за дыхание, обезумев от ужаса, спаслись два человека, единственные выжившие из всех этих тысяч.

Один из них был моряком, который с толпой товарищей укрылся в лодке перед тем, как линкор обрушился на здание. Все его товарищи были выброшены и потеряны, когда последовал удар, в то время как его нынешний товарищ был прибит к лодке вопреки препятствиям. И вот эти двое бродяг умчались в бушующих волнах. У обоих из множества ран текла кровь, но смертельных повреждений не было.

Лодка, хотя и была наполнена водой, была настолько легкой, что не могла утонуть. Более того, она была балластирована и, несмотря на все свои дикие вращения, не переворачивалась вверх килем. Даже непрекращающийся ливень с неба не смог загнать его под волны.

.

Через некоторое время течение, направлявшееся на запад, изменило свое направление, и лодку понесло на север. Она пронеслась мимо рушащихся небоскребов, пока не оказалась над тем местом, где когда-то расстилалась лужайка на Мэдисон-сквер, на которую сверху смотрели гигантские сооружения, большинство из которых теперь либо рухнули и исчезли, либо покачивались, норовя обрушиться. Здесь был водоворот, и лодка кружилась и кружилась среди плавающих обломков, пока двум другим барахтающимся людям, которые цеплялись за плавающие предметы, удалось отчаянными усилиями втянуть себя в нее. Другие пытались, но потерпели неудачу, и никто не протянул руку помощи. Те, кто уже был в лодке, не сопротивлялись и не помогали усилиям тех, кто сражался, чтобы влезть в нее. В страшном шуме не было слышно ни слова, только нечленораздельные крики.

Внезапно течение снова изменилось, и лодку с ошеломленными пассажирами поспешно понесло в направлении Гудзона. Ночь снова начала опускать на сцену непроницаемый занавес, и под этим занавесом были скрыты последние муки тонущего Нью-Йорка. Когда солнце снова слабо осветило западное полушарие, все атлантическое побережье было погребено под водой.