Вторые шансы не бесконечны (СИ)

— Да, черт тебя подери, что за хрень ты творишь идиот, я блять!..

Поток матов, поток злости… Но Баки хотя бы здесь. Он хотя бы не сбежал. Неизвестно куда. Неизвестно насколько.

Стив шепчет:

— Б-баки…

Парень на том конце затыкается, будто кто-то перерезает провода связи. Но ведь это сотовые и… Ах, к черту, проехали.

Стив падает на колени, потому что ноги больше не держат, и в оглушительной тишине шепчет:

— Она ушла, Б-баки…

Секунда тишины, а затем по ту сторону что-то падает. Барнс начинает носиться по комнате, собираясь и одеваясь. Прежде чем бросить трубку, рычит:

— Я возьму отцовскую машину и буду через десять минут, слышишь?! Просто дождись меня, окей?! Просто дождись.

Стив кивает. Моргает.

Телефон выскальзывает из пальцев, падает, но не разбивается. Просто падает.

Он прячет лицо в ладонях, взвывает чуть ли не навзрыд.

Где она?.. Она же жива, правда?..

Почему она ушла от него?.. Она не любит его?..

Что в нем не так?.. Он же отличник, болеет только часто, но…

Где она?.. Она же жива?..

Почему она ушла, почему бросила его, оставила вот так, на произвол судьбы и даже, даже…

Он не замечает времени. Судя по ощущениям, желудочный сок будто уже начинает разъедать его органы, причиняя адскую боль. Голова пульсирует, толчками качая кровь по его венам. Ноги немеют, слишком долго находясь в одной позе.

Уже не стоны, лишь хрипы. Ему хочется, чтобы это прекратилось, но он ничего не может с этим поделать. Просто всхлипывает раз за разом, утирает слезы и сопли уже и так влажными ладонями.

Звонок в дверь встряхивает. Стив подрывается, даже не смотря в глазок, распахивает дверь.

Это Баки, но мальчишка отшатывается. Отскакивает. Смотрит пару секунд ошарашенно, а затем просто зажмуривается. Слезы текут с новой силой, он утирает их кулачками, пытается перестать плакать, потому что это стыдно, он же парень и…

Барнс закрывает дверь, скидывает рюкзак и тут же притягивает его в свои объятья. Целует в макушку, прижимает крепко-крепко.

— Тшш… Давай, соберись… Она вернется, слышишь?.. Точно вернется… Как же она может уйти от тебя, а? Как от тебя вообще хоть кто-то может уйти…

— Давай же, слышишь… Все будет в порядке… Я здесь, я принес тебе еду… Все будет в порядке, ладно?.. И я никуда не уйду… Я никогда-никогда не уйду…

— Ну же, не плачь… Давай, тебе нужно дышать… Я не готов к очередной панической атаке, ты же знаешь, как сильно они меня пугают… Вот так… Давай, сейчас я сделаю тебе чаю… Или лучше какао, слышишь?.. Сделаю тебе твой любимый какао, и все будет хорошо…

— Я могу остаться на ночь, ладно?.. Могу провести с тобой весь завтрашний день, хорошо?.. Буду вместе с тобой ждать пока она придет и… Тшш, нет-нет-нет… Она придет, слышишь?.. Я уверен, что она придет, Стив… Я точно-точно знаю…

Он держит крепко. Даже когда мальчишка начинает вырываться, захлебываясь болью и горечью, он держит его, пережидает это вместе с ним и прижимается щекой к макушке.

Шепчет о том, что все будет в порядке. Не может быть не в порядке.

Стив верит. С глазами на мокром месте, садится за стол и смотрит, как Баки что-то готовит. Он не запоминает что это, не чувствует вкуса, но все же съедает полностью, потому что Баки убеждает, что так нужно.

Какао не помогает от слова совсем, но Стив выпивает его. Чуть солит парой капель из своих глаз, не замечает как друг утирает их уголком салфетки.

Он не замечает вообще почти ничего. Оказавшись в постели, в темной комнате, прислушивается как Барнс прибирается на кухне, а затем пытается умоститься там же, на узком диванчике.

Затихает.

Стив лежит, почти не дышит, а потом, спустя десяток минут, замечает, что опять плачет. Просто слезы все катятся и катятся. Он утирает их, раз за разом. Уже не кричит и не рыдает.

Тихо скулит, как раненное, смертельно раненное животное.

Чтобы встать требуется время. Чтобы на ощупь добраться до кухни, сквозь темноту коридора и собственной комнаты, тоже.

Он тянет рукав кофты Баки. Тянет и тянет.

Тот уже давно открыл глаза и смотрит. Ждет.

— Ты… Ты не мог бы… Я просто, просто не могу… Они все катятся, и я… Я не могу один… Это всего на одну ночь и… Я…

Вздох, шорох. Его сильные, заботливые пальцы проходятся по светлым волосам, сам Бакс поднимается и идет следом за ним.

Кровать узкая, но и они еще не такие уж большие. Стиву всего четырнадцать с половиной, Барнсу пятнадцать с хвостиком. Он сам все еще до жути и болезненности худ, а Баки еще только-только начал набирать мышечную массу.

Прежде чем лечь, парень снимает кофту, одергивает футболку. Он сам молчит, никак на это не реагирует. Только устроившись, отворачивается к стене.

Баки ложится рядом, тоже поворачивается к нему спиной.

Они вроде засыпают, но на самом деле просто молчат.

Стива хватает не надолго. Он разворачивается, утыкает лбом между чужих лопаток и сорвано дышит. Давит всхлипы в зародыше, кривит губы, зажмуривает глаза.

Сам не понимает, как мелко выстукивает указательным пальцем рваную дикую дробь на чужом теплом плече. А затем шепчет:

— Она же… вернется?..