Старшина посмотрел на Власова:
— Было, товарищ полковник. Но не спрашивайте где и когда.
— Ну, было — так было… — улыбнулся резидент.
— Стас, — крикнул Лунин. — Подь сюды. Значит, смотри. Вот координаты, по ходу в этом месте нас встречают. Ни паролей, ничего нет. Едешь туда и ориентируешься на месте. Мы будем на пределе дальности радиосвязи — километрах в пяти. Докладывай обо всем. Уяснил?
— Да. Так что, вообще никакой информации?
— Только координаты успел принять, потом труба сдохла. Так что возлагаю на тебя грандиозную ответственность. Гордись.
— Когда начинать гордиться?
— Уже сейчас. Мы за тобой. Все, погнали.
ГАЗ-66 ушел вперед, чуть задержавшись, двинулись машина со спутником и автокран. Шайба, сидевший какое-то время молча, вдруг сказал:
— Товарищ майор, почему такая несправедливость в мире?
— Спроси и Всевышнего, — отмахнулся было майор, но, зная Андрюшины потуги познать этот мир, напрягся — такой нестандартный для Шайбы вопрос мог стать поводом для хорошего задушевного разговора, в ходе которого Лунин обычно издевался над своим старшиной, а тот получал очередной глоток знаний о мироустройстве. Однотонность местных пейзажей уже надоела, и Дима решил немного развлечься: — Хотя обожди у него спрашивать! Ты это с какой целью интересуешься?
— Хочу понять, почему, делая одно и то же, можно быть и героем и преступником одновременно.
— Так, вот с этого места подробнее! Чего тебя конкретно гложет?
— Ну, вот посудите сами, товарищ майор, — Шайба повернулся к Лунину, отчего прижал его руку, лежащую на кулисе, и майору пришлось толкать старшину на место. — В детстве я как-то на Баляйке снял с одного лоха зачупатые шкеры, менты меня тут же приняли и дали условный срок за грабеж…
— Оп-па! Так ты уголовник! А в строевом отделе этот факт известен?
— Да перестаньте, товарищ майор. Судимость уже давно погашена. Я на срочку уже без судимости пошел.
— Ладно, — улыбнулся Лунин. — Но учту в работе. Говори дальше.
— Так вот. Там дело было всего-то в каких-то зачуханных кроссочах…
— Обожди, ты сказал, что шкеры были зачупатые!
— Ну, зачупатые. Тогда мне всё казалось зачупатое. Начало девяностых. Лихое время. Жуткая была житуха. У нас, во Владивостоке, свет не каждый день в домах был. Я тогда кушал три раза в неделю.
— По тебе не скажешь…
— Бросьте, это я сейчас разжирел, а тогда я был красавцем хоть куда. Так вот, дело было в кроссовках, а тут мы в другой стране вооруженным путем украли дорогой спутник…
— Ты еще скажи, что группой лиц по предварительному сговору.
— Да, и это тоже.
— Так в чём твои переживания?
— Это что, получается, если ты на улице у какого-то муфлона по-пьяни отжал кроссочи, то ты преступник, а если завалить кучу народу и спереть очень дорогой аппарат, то ты — герой?
— Получается так, — кивнул Лунин. — Хотя, какой ты герой? Вон, подшиву до сих пор не пришил. И борода неуставная отросла…
— Да я серьезно! — насупился старшина.
— Андрюша, знаешь, что такое власть?
— Ну, это когда ты над кем-то главнее.
— Власть — это то, что определяет, как тебе жить и как умереть, если потребуется. И власть рисует законы, по которым должны жить люди, на которых распространяется действие власти.
— Это я понимаю.
— Всегда власть будет делать только то, что в её интересах, и никогда — что не в ее интересах. В интересах власти — создать условия для нормальной жизни граждан, ибо, если условия жизни будут плохими, граждане поднимут восстание и сменят власть. Абсолютное большинство граждан живут мирно и спокойно, работают, учат, лечат, и совершенно не помышляют о преступлениях. Но есть такая категория людей, которая живет только за счет криминального присвоения себе благ других людей — воры, грабители, мошенники. Эти люди себя противопоставляют власти — пытаются вмешаться в процесс распределения благ, которым ведает исключительно власть. Вот власть и борется с такими людьми. В том числе и жесткими методами — ограничением свободы, смертными казнями.
— Примерно понял. Ну, а мы? Мы же тоже преступники, если так разобраться!
— Мы с тобой представители власти.
— То есть нам можно всё?
— Можно всё, если это в интересах власти. Пока это нужно руководству страны, мы это делаем. В том числе убиваем, воруем, грабим.
— То есть, пока власти мы нужны — мы не преступники?
— Получается так, — усмехнулся Лунин. — Я же говорил, что тебе надо идти работать в аналитическую службу… смотри, какие ты делаешь выводы!
— А вам, товарищ майор, точно ничего не будет за сломанный самолет?
— За «Ганшип» что ли? — Лунин откровенно рассмеялся, глядя в смущенные глаза старшины. — Не переживай, нам за «сломанный» самолет ничего не будет.
— Но для американцев мы же преступники?
— Для них — да. У них же другая власть, у которой другие интересы…
— От оно чо… старшина почесал в затылке. — Ну, ладно, это я понял. Пока подумаю о другом…
Старшина не стал говорить Лунину о чем он собрался думать, а Дима решил выждать паузу, чтобы чуть позже всласть насладиться Андрюшиными умозаключениями.