Вурдалакам нет места в раю

Стоило Сиводуру скрыться из виду, как до прядающих ушей Горихвоста донеслись возмущенные выкрики князя и Лесного царя – очевидно, волот догнал и едва не примял их. Судя по треску продолжающих ломаться деревьев, великан и не думал останавливаться – он несся сломя голову и не обращал внимания на окрики лесного начальства.

Багряное корзно с золотым соколом мелькнуло среди поваленных деревьев.

– Батюшка! – выкрикнула Ярогнева. – Я его вижу. Быстрее! Еще чуть-чуть, и мы всех догоним!

– Нет, погодите! Постойте немного! – остановил спутников Горихост.

Они замерли на развилке двух троп. Лутоха внимательно оглядел Горихвоста и печально ему улыбнулся.

– До деревни – рукой подать. Нам помогут! – нетерпеливо рвалась Ярогнева.

Горихвост сделал долгую паузу, набрал воздуха в легкие, задержался, а затем с шумом выдохнул:

– Туда нам не надо.

– Как так? А куда надо? – с непониманием уставилась на него девушка.

– На Туманную поляну. Только туда! – решительно заявил вурдалак.

Лутоха отвернулся и смахнул со щеки слезу.

– Ты с ума сошел! – нетерпеливо притопнула Ярогнева. – Гляди сам: к поляне уже не пробраться. Лес горит. Вон, какой дым валит с той стороны.

– Мне туда, – настаивал Горихвост.

– Это будет непросто, – кротко молвил Лутоха. – Ты точно решил?

– А куда деваться?

– Что ж поделать? Пойдем! – Лутоха приподнял плечо Горихвоста и повел его прямо в душную пелену.

– Эй, вы что? Ну-ка, стойте! – растерянно окликнула их Ярогнева, но двое спутников уже уходили, и она припустила за ними.

Вулкан выбросил столб черного дыма. Раздался грохот, задрожала земля, и из жерла выплеснулся фонтан яркого пламени, как будто преисподняя решила выстрелить в небо из исполинской пушки. Град раскаленных камней обрушился на окрестности. Они вылетали из горы свистящими тучами и разносились по округе, а после обрушивались на лес, поля, воды, в которых тонули с шипением, как будто хотели расплескать реки до самого дна. Волна пламенеющей лавы перекинулась через гребень горы и понеслась вниз по склону, пожирая все на своем пути. Остатки бревенчатого тына с земляным валом снесло в один миг, гнилые ворота рухнули, и лава начала заливать травы с подлеском, потянулась языками к замершему от ужаса лесу, начала слизывать опавшие листья с узких тропинок.

– Не дойдем! – с горечью выкрикнула Ярогнева.

– Может, ты нас оставишь? – осторожно спросил ее Лутоха.

– Еще чего! – обиженно отозвалась княжна.

Порыв ветра унес облако душного дыма, но за ним прикатился ручей огненной лавы, которая пересекла тропу и подпалила сухую листву.

– Я тебя перенесу, – сказал Горихвосту Лутоха.

– Не обожгись!

Лутоха схватил Горихвоста в охапку и резво перескочил с ним через огонь. Ярогнева прыгнула следом, примяв сапогом загоревшийся лист.

– Куда путь держать от корней Мироствола? – спросил, трясясь, Горихвост.

Лутоха взвалил его на плечи и потащил вдаль, рассказывая:

– Тело бренно, оно останется на земле. А душа воспарит к небесам по Трояновой тропке. Там, на небе, увидишь великую звездную реку, что тянется из одного края вселенной в другой. На берегу стоит город: стены серебряные, а купола золотые. Если повезет, встретишь в городе кого-нибудь и спросишь, куда идти дальше. Не повезет – найдешь лодку и поплывешь по реке, а она сама выведет, куда надо.

– Долго плыть?

– Никто не скажет. На небе мгновенье бывает – что наша вечность, а бывает, и наоборот.

– Вы о чем таком говорите? – прервала двух мужей Ярогнева. – Что за околесицу вы несете?

Однако ни тот, ни другой не подумали ей отвечать.

– Нет у нас вечности. Гремячий дол погибает, – хмуро проговорил Горихвост.

– Следуй своим путем, и ни о чем не тревожься, – отозвался Лутоха, перепрыгивая через очередной рукав лавы. Если исполнишь свой долг, то боги сами решат участь Дола.

*

Головач, старший сын Воропая, вскарабкался на осыпающийся склон Ветхого капища, втянул на кручу жену с малым дитем на руках, и сурово, по-начальски прикрикнул на отстающих селян:

– А ну, мать вашу туды-сюды, порезвее, не спать на ходу! Не то прибежит вурдалак и так хватит за пятку, что придется на одной ножке прыгать!

Трактирщик Щеробор, до сих пор не оправившийся от вывиха, снял с телеги свою обмотанную тряпьем ходулю и дерзко возразил:

– А ты чего тут распоряжаешься? Возомнил себя главным, пока батьки нет?

– Видали и поглавнее, – уперла руки в боки Русана, жена Нежаты.

– Чего вы сразу лаяться? – упавшим тоном пробормотал старостин сын. – Я же за наше село радею. За весь народ.

– Тоже нашелся радетель! – загомонили селяне. – Иди свояков своих подгоняй!

В самом деле: многочисленное семейство старосты, в которое входили его сыновья с женами и дочери с детьми и мужьями, тоненькой вереницей растянулось на узкой тропе, протоптанной от деревни до Крутояра. Из калитки в околице лился целый поток жителей Грязной Хмари, обеспокоенных начавшимся извержением. Бабы и мужики тревожно вглядывались в лесную даль, где за верхушками деревьев пыхала клубами черного дыма Змеиная гора.