Вурдалакам нет места в раю

Вокруг нее сразу же образовалась кучка селян, ощетинившихся сучьями, косами и жердями. Даже Щеробор выудил из телеги, на которой приехал, боевой топор на длинной ручке, и принялся со свистом размахивать им над головой, истошно вопя:

– Ах вы, поганцы! За князя я всех ухайдокаю!

Упырь первым полез на забор вокруг капища, но Русана так ловко поддела его на вилы, что тот взвыл и покатился обратно по склону. Селяне радостно загоготали, но Вахлак тут же поднялся и принялся грозить им корявым когтем: даже вилы не смогли продырявить его жесткую шкуру. Деряба со страху обернулся кустом, но ветер принес из леса россыпь искр, которые ужалили вялые листья так, что оборотень взвизгнул, подскочил ввысь и хлопнулся оземь. Хитрая Шипуня обежала капище сбоку, залезла через упавший забор, и понеслась по центральной аллее между кумирами, визжа и пугая встречных. Народ принялся разбегаться, но Головач, как всегда, не успел. Русалка на всем скаку налетела на него и опрокинула навзничь.

– Я поймал ее! Я держу! – закричал Головач, хотя он не только не мог удержать резвой русалки, но и сам еле барахтался на траве.

Шипуня пронзительно заверещала и отскочила в обратную сторону, и тут же снова ударилась, на этот раз о Млаву, которая как раз добежала до капища через поле.

– Куда прешь, нечисть? Брысь! – взвопила от неожиданности деревенская девка.

Но русалка оскалилась и так злобно зашипела, что Млаве пришлось уступить ей дорогу.

– Бей нечистых! Отомстим им за старосту и за князя! – голосила Русана, орудуя жердью.

От ее тяжких ударов уже досталось Дерябе, а за ним настал черед самого Дыя, горностаевая мантия которого затряслась и захлопала, как будто ее выбивали на дворе после долгого хранения в сундуке.

– С ума все посходили! – пытаясь увернуться, причитал Лесной царь. – На носу конец белого света, а вы в драку полезли. Вот неистовый час!

В этот миг через бурелом на опушке перебрался Нежата, откинул с дороги поваленный Сиводуром ствол осины, и заботливо проводил вперед княгиню Верхуславу, а за ней и Всеволода в развевающемся багряном корзне. За спиной князя возился, как медведь в логове, Воропай, но кузнец так подсадил его мощным пинком под задок, что староста пробкой вылетел из чащи на заросшее травой Девичье поле. Худощавый Коняй побежал к Млаве, раскрыв для объятий руки так, что стал похож на пугало, а за ним посыпались, как горох из дырявого мешка, и остальные селяне, ходившие с князем на гору.

– Что такое? Вы чего тут? – выдал ничего не понимающий князь.

– Жив, отец родной! Жив, кормилец! – первым пришел в себя Щеробор и полез обниматься, чтобы князь лучше запомнил, кто рад ему больше всех.

Всеволод отпихнул прочь трактирщика и стремительно двинулся к капищу. Сгрудившиеся на крутояре селяне поняли это так, что чудом уцелевший князь атакует противника с тыла, и с бешеным пылом двинулись ему навстречу, молотя дубьем нечисть, попадавшуюся на пути.

– Бешеные бабы – хуже черта лихого! – жалобно выл Лесной царь, которому доставалось сразу со всех сторон.

– Перестаньте! Немедля! Вы чего распоясались? – оторопело выкрикнул князь, но с пригорка его не расслышали, а возглас истолковали как приказ наступать еще стремительнее.

Дерябу окружили сразу пять баб и от души принялись обрабатывать тяпками и коромыслами. От каждого удара оборотень превращался то в зайца, то в охапку взъерошенного сена, но это не помогало, селянки молотили его, как зерно на току, и не собирались выпускать.

Дый со слетевшим с волос дубовым венцом подскочил к князю, потянул его за рукав и воскликнул:

– Вот, значит, как вятичи беженцев принимают?

– А ну, прекратить всем! Кому говорю! – рявкнул Всеволод так сурово, что зазвенело в ушах.

На мгновенье все оцепенели. Стало слышно, как трещат в чаще горелые сучья.

– Лесной царь и его подданные – наши гости! – объявил Всеволод. – Сегодня беда у нас общая. Из пекла вырвался огненный змей. Всему миру пощады не будет. Старые счеты сводить уже поздно – скоро и нам конец подойдет.

– Неужели надежды нет? – упавшим голосом пролепетал Щеробор.

– Если только на чудо, – повел бровью князь. – Единственное, что мы можем сделать – это встретить конец света с честью, чтобы за нас не было стыдно богам, если они еще видят, что тут происходит.

Люди притихли и расступились. Всеволод подал руку Дыю и помог ему забраться на Крутояр, с которого открывался вид на реку. Лесной царь вернул венец на свои каштановые волосы и с почтением оглядел суровые лики кумиров, с высоты взирающих на пришельцев. Вахлак прошел между бабами и огрызнулся, показав желтые клыки. Дерябу подняли на ноги и отряхнули. Шипуне накинули на плечи узорчатую сорочку. Неуклюжего лешего втащили, как пень на пригорок. Даже ворона – и того приголубили, хотя тот по-прежнему не доверял людям и сверкал на них черным глазом.

– Соберите вокруг себя жен и детей. Обнимите родных, – велел князь. – По всему видать, настает судный час. От лютого змея спасения нет, разве что Государи на небесах услышат наши молитвы.

*