Вурдалакам нет места в раю

– Как там наш князь? Где Воропай с Духаней? Целы ли они, или, может, уж сгинули в этой огненной лихомани? – с беспокойством переговаривались селяне.

Головач полез на каменное изваяние Перуна, прижавшего к груди свое грозовое копье.

– Ты чего творишь? – зашлась от возмущения Русана. – Князю небесного воинства сапогом в рожу уперся. Совсем страх потерял?

– Это всего лишь камень, – возразил старостин сын. – А я разгляжу получше, чего там за лесом творится.

– Ох, накажут тебя владыки, ох накажут! – неодобрительно качала головой пожилая баба.

– Умотали твои владыки! Ничего от них не осталось! – откровенно поиздевался Головач над суевериями односельчанки.

В этот миг из лесной чащи с сумасшедшим граем вырвался Хорохор. Из его ощипанного хвоста разлетались во все стороны черные перья, а маленькие глазки так таращились и сверкали, что издалека птицу можно было принять за взбешенного птеродактиля.

– Пожар! Горе! Беда! – во всю глотку хрипел ворон. – Всем разбегаться из леса! Спасайся! Рви когти! Это приказ!

Головач не успел от него увернуться. На лету ворон впечатался клювом в его подбородок, сбил с истукана, опрокинулся и пуще прежнего заголосил:

– Волчий коготь мне в гузку! Чего торчишь на пути? Деревенщина глупая! Разуй зенки: сейчас от твоей деревни и щепочки не останется!

Головач сверзился с высоты и в свою очередь завопил:

– Ах ты, кряква летучая! Зачем народ полошишь? Ну-ка, быстро уймись!

– Я тебе щас уймусь! – сипел ворон, летая над ним кругами. – Лапоть драный, дыра в старом мешке! Лесной царь всем велел быстро спасаться. Уходить сюда, к Ветхому капищу. Сейчас весь лесной народец здесь будет.

– Этого нам не хватало! – обеспокоилась Русана. – Чтобы нечисть дремучая лезла в село? Где ж это видано?

Едва она договорила, как в лесу послышался страшный треск, и на опушку выкатился Сиводур, бестолково размахивающий кулаками. Его налитые кровью глаза ошалело вращались, рубище из грубой холстины ободралось и свисало клочьями, обнажая участки толстой, заросшей густым волосом кожи.

Не чуя под собой ног, великан ломанулся к деревне, наступил на высокий плетень, с хрустом смял его и помчался по главной улице, задевая и руша заборы дворов. Последние из селян, как раз выходившие из избушек с пожитками в руках, пришли в панику, побросали узелки с добром и бросились врассыпную. Старшая дочь Головача, Млава, метнулась через огород, нещадно давя пятками грядки с редькой и луком. Бабы завыли, разразились пронзительным плачем дети.

А из Дикого леса по просеке, протоптанной великаном, уже выбегала нечистая сила.

Первой показалась худощавая и бледная как тень кикимора Вертлюжка. Соломенная шляпа на ее голове полыхала, но старая дуреха не догадывалась ее скинуть, а только металась между поваленных великаном стволов и пронзительно верещала. Ее острый нос, торчащий, как сломанный сучок старого дерева, тыкался то в кусты, то в кочки, но не находил облегчения.

Щеробор сжал ладонями голову и взмолился:

– Перестань визжать, тварь! Аж уши заложило.

Но старой кикиморе было не до него. За ней сквозь кусты продрался упырь Вахлак, кривыми пальцами зажимающий свой израненный хвост. Он бросился к капищу, переполошив баб, карабкающихся на крутояр. Русалка Шипуня в рваных обносках, выловленных из реки, походила на утопленницу, и волна темных, отливающих болотной зеленью волос не делала ее привлекательней. Наконец, показался сам Дый – Лесной царь в мантии из роскошных мехов. Одним своим видом он мог бы внушить почтение и суеверный трепет, если бы на загривке его не сидел белый, как молоко, оборотень Деряба, скинувший свой иноземный камзол. Деряба пришпоривал царя пятками, как коня, размахивал рваными рукавами сорочки и вопил во всю глотку:

– Всем конец! Все пропало!

– Дожили! Нечистая сила решила село взять на щит! – поднимаясь с земли, закричал Головач.

– А ну, бабы, хватай вилы и жерди! – решительно выкрикнула Русана. – Спасем родную деревню от нашествия чудищ!

– Что творится-то! Что творится! – зажимая ладонями уши, повторял Щеробор.

– Не иначе, нечисть князя убила! – запричитал Головач. – Видите, как гора извергается? Это она по нашему касатику тоскует! А где батька мой? Что с ним стало? Эх, говорил я ему: не ходи в Дикий лес!

– Что случилось? – подбегая, кричали запыхавшиеся бабы и мужики.

– Князя со старостой нечисть кончала! – отвечали односельчане. – От их крови гора загудела. Твари лесные с цепи сорвались, идут на село всей ордой, никого в живых не оставят!

Над лесом показался оранжево-красный змей. Он резко спикировал и полыхнул на деревья жаром. Огненный вихрь охватил чащу, треск горелых ветвей ударил в уши, запах гари пробрался в ноздри.

Дыя как подстегнули: он бросился к капищу, не разбирая пути. Его подданные без раздумий устремились за ним. Деряба соскочил с его шеи и принялся бестолково скакать, взметая вокруг себя комья земли.

– Стой! Не пустим нечистых! – взяла вилы наперевес Русана. – Костьми ляжем, но перекроем им путь!