Введение в гражданскую войну

примечание β: То, что Гоббс высказывает здесь – это антропология современного Государства, позитивная, но и пессимистичная, политическая, но и экономическая, антропология атомарного гражданина, который, «отправляясь спать, запирает двери» и «в своём доме он запирает ящики» (Левиафан)²⁴. До нас уже показывали, в чём политический интерес Государства за несколько десятилетий в конце XVII века перевернуть традиционную этику, вознеся алчность, экономическую страсть из разряда грехов в общественные добродетели (ср. у Альберта Отто Хиршмана²⁵). И так же, как эта этика, этика равноценности является самой ничтожной из всех, что когда-либо разделяли люди, соответствующие ей формы жизни – предприниматель и потребитель – несут печать ничтожности, и с каждым веком всё более явно.

43 Руссо думал, что может опровергнуть Гоббса тем, что «война порождается социальностью»²⁶. Тем самым он противопоставлял плохому дикарю англичан Благородного дикаря, антропологии – другую антропологию, на этот раз оптимистичную. Но ошибка была не в пессимизме, а в антропологии и в желании выстроить на ней общественный порядок.

примечание α: Гоббс строит свою антропологию не на одном только наблюдении за бедами своего времени, за Фрондой, революцией в Англии, зарождением абсолютизма во Франции и за различиями между ними. Уже два века как по миру ходят дневники путешественников и свидетельства исследователей о Новом Свете. Не спеша принимать за первооснову «естественное состояние, т. е. состояние абсолютной свободы, в каковом пребывают люди, не являющиеся ни суверенами, ни подданными», то есть «анархию и состояние войны»²⁷, Гоббс определяет гражданскую войну, которую видит среди «цивилизованных» народов, как возврат обратно в естественное состояние, который требуется предотвратить любой ценой. И дикари Америки, о которых с ужасом упоминается в «О гражданине» и «Левиафане», дают крайне отталкивающий пример этого естественного состояния, ведь они «не имеют никакого правительства, кроме власти маленьких родов-семей, внутри которых мирное сожительство обусловлено естественными вожделениями, и живут они по сю пору в […] животном состоянии…» («Левиафан»)²⁸.