Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

Получается все в соответствии с третьей строкой катрена 1-98, причем после всего этого действа, таинственный «глава» убежит, за ненадобностью, сделав уже свое славное дело. А народ – Крито-Фесулано-Греческий, за это ему все равно благодарен.

_______________________________________________________________________

Следующая тема, исходя из нумерации катрена, должна была стоять где-то в самом начале моего повествования, но, по причине сложности, пришлось немного отложить момент ее появления.


1-7 Tard arriue’ l'execution faicte,


Le vent contraire, lettres au chemin prinses:


Les coniures. xiiij. dune secte:


Par le Rousseau senez les entreprinses.


Прибыл поздно, деяние совершено,

Ветер встречный, письма в дороге перехвачены:

Заговорщики XIIII, из одной секты:

Посредством Руссо две шестерки их дела.

Долгое время этот катрен был неприступным. Несмотря на наличие числительного в нем, ничего у меня в голове не увязывалось с ним. Как оказалось, полезно пошуршать словарями иной раз просто-напросто. Очень сбивало с толку слово «senez», ну прям очень. Современный глагол «sener»-(кастрировать)– явно не подходил, он был не к месту. В итоге я нашуршал вот что: «senes»– “double six”– две шестерки в карточных играх. Далее я пробежался по определениям числительного «четырнадцать».

«Четырнадцать»: (игра Пикет(Jeu de Piquet)) – комбинация, состоящая из четырех тузов, или из четырех королей, дам, валетов, или десяток. Наличие таких четырех карт вместе – оценивается в четырнадцать очков. Оставалось, исходя из смысла катрена 1-7, найти такую комбинацию в текстах еще более ранних катренов. И она нашлась! Обнаружилась комбинация из четырех тузов(as): 1-1 (assis), 1-2 (assied), 1-5 (Chasses и Carcas).

Для справки: игра Piquet – одна из старейших карточных игр. Упоминание о ней есть у Франсуа Рабле в «Гаргантюа»(1532 год). Играли тогда колодой из 36 карт, с конца 17-го века из колоды убираются шестерки. Карт становится 32. Вот так раскрылся Нострадамус – картежник.

Еще одно интересное наблюдение: буквально в следующем катрене 1-8 обнаруживаются еще сразу два туза – «as» в двух словах «Seras», чрезвычайно редких в «Пророчествах». Они только дважды далее обнаруживаются в семи Центуриях, что является явным подтверждением правильности всего вышеописанного.

_______________________________________________________________________

Пора двигаться дальше. Наступил рыбный день, на что указывает «кулинарный» катрен 2-3.

2-3 Pour la chaleur solaire sus la mer,


De Negrepont les poissons demis cuits:


Les habitans les viendront entamer,


Quand Rod. & Gennesleurfaudralebiscuit.

Из-за жара солнечного над морем,

У Негрепонта рыбы наполовину сготовлены:

Обитатели выпотрошат их,

Когда Род. и Генуя их должны будут повторно готовить.

В моем варианте перевода слово «biscuit» – это не всем знакомый бисквит. Думаю, в данном случае, исходя из смысла катрена, Нострадамусом обыгрывается факт того, что «bis» + «cuit» – это «повторно приготовленный».

Теперь о рыбах – «poissons». В семи первых Центуриях они обнаруживаются восемь раз: в 1-29, 2-3, 2-5, 2-48, 3-21, 4-17, 4-32, и в 5-98.

«Cuit», как самостоятельное слово, либо в составе других слов – четыре раза. Дважды в 2-3, в 2-88, и в 5-98.

Таким образом, «poissons demis» – половина рыб – равна «cuit». Следует, наверное, также обратить внимание на то, что в последнем указанном катрене с рыбой – 5-98 – также присутствует слово «cuit», и кое-что еще:

5-97 …Dans la cite' du grand Roy habitable:


L'edict seuere des captifz reuoque',


Gresle & tonnerre, Condom inestimable.

5.98 A quarante huict degre' climaterique,


A fin de Cancer si grande seicheresse:


Poisson en mer, fleuue, lac cuit hectique…

«Habita+ns» и «mer» тоже здесь.

_______________________________________________________________________

Вместе с Негрепонтом (современная Халкида) приходит новая тема. Это слово встречается еще лишь один раз в семи Центуриях, в катрене 2-21.

2-21 L'embassadeur enuoye’ par biremes,


A my chemin d'incogneuz repoulses:


De sel renfort viendront quatre triremes,


Cordes & chaines en Negrepont trousses.

Посол послан биремами,

На половине пути неизвестными отброшен:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука