Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

Дух божественный сделает душу счастливой,

Видя глагол в его бесконечности.

«Глагол», то есть слово, – это то тело, о котором ведет речь Нострадамус, обещая, что ни одно слово без «души» не останется. Душа, или свойственное любому слову «Пророчеств», сокрытое и тайное числовое значение, я так понимаю, закрепляется этим Эдиктом Нострадамуса навечно, то есть до конца всех концов существования мира Центурийского. И это нужно принять, все «глаголы», имеющие «души» – ранжированы, то есть, каждое слово – со своим «паспортом».

_______________________________________________________________________

Уже недалекий от текущего местоположения катрен 2-16 предлагает отпраздновать, согласно древнегреческому обычаю, праздник – «Гекатомбу».

2-16 Naples, Palerme, Secille, Syracuses,


Nouueaux tyrans, fulgures feuz celestes:


Force de Londres, Gand, Brucelles, & Suses,


Grand hecatombe, triumphe faire festes.

Неаполь, Палермо, Сицилия, Сиракузы,

Новые тираны, сверкают огни небесные:

Сила из Лондона, Гент, Брюссель и Суза,

Великая гекатомба, триумф устраивать праздники.

«Гекатомба» – др. греч. – «сто быков» – торжественное жертвоприношение из ста быков. И числительное «сто», в данном случае, конечно, ключевое. Если бы кто-то из Вас был Автором «Пророчеств», то, наверное, не такой уж сложной задачей было бы выписать на отдельном листе бумаги все существительные из этого катрена и сделать так, чтобы на момент окончания книги (семи Центурий) их суммарное количество равнялось ста. Что, по-видимому, и сделал Нострадамус. Единственное не писанное, но проверенное правило – не включать в подсчет слова катрена – задания. Ниже вся статистика:

«Naples»=5 (1-11, 3-25, 3-74, 5-43, 7-6);

«Palerme»=1 (7-6);

«Secille, Sicille»=6 (1-11, 2-4, 2-71, 3-25, 5-43, 7-6);

«Syracuses»=0;

«Tyran(s)»=7 (1-75, 1-94, 2-36, 2-42, 4-55, 6-76, 7-21);

«Feu(z,s,x)»=56;

«Force(s)»=10 (1-15, 1-33, 1-94, 3-71, 3-100, 4-50, 4-70, 4-73, 6-62, 7-33);

«Londres»=6 (1-26, 2-51, 2-68, 4-46, 4-89, 6-22);

«Gand»=3 (2-50, 4-19, 5-94);

«Brucelles»=3 (2-50, 4-81, 6-47);

«Suses»=0, либо=1(Suze- 6-6);

«Hecatombe»=1 (5-18);

«Triumphe»=0;

«Feste(s)»=2 (1-50, 1-58).

В итоге, при условии, что «Suses» и «Suze» – это слова разные, сумма слов равна 100. Гекатомба состоялась.

_______________________________________________________________________

Позволю себе перескочить на время в пятую Центурию, поскольку в ее восемнадцатом катрене находится вторая гекатомба.

5-18 De dueil mourra l'infelix proflige',


Celebrera son vitrix l'heccatombe:


Pristine loy, franc edit redige',


Le mur & Prince au septiesme iour tombe.

От скорби умрет несчастный побежденный,

Отпразднует его победительница гекатомбу:

По старому закону франкскому эдикт составлен,

Стена и Принц в седьмой день пали

Здесь несколько иная ситуация, но суть та же. В жертву вновь приносятся все существительные катрена. По результату семи Центурий картина такая:

«Dueil»=2; «hecatombe»=1; «loy(loi, lois, loix)»=30; «edit(edict)»=5; «mur(murs)»=13; «prince(princes)»=32; «iour(iours)»=20.

В итоге сумма слов получается равна 103, что больше «гекаты», т.е. ста.

Правила все те же, о чем говорит третья строка катрена, но вот к чему стена и принц? Седьмой день Центурийский – это участок от седьмого «iour» до восьмого, т.е. от катрена 2-41 до катрена 2-71. На этом промежутке дважды встречается «mur» (2-63) и один раз «prince» (2-43). Думаю, именно они должны «выпасть» из подсчета. Тогда гекатомба свершится.

_______________________________________________________________________


Привет, вторая Центурия, я вернулся.

2-37 De ce grand nombre que lon enuoyera,


Pour secourir dans le fort assieges:


Peste & famine tous les deuorera.


Horsmisseptantequiserontprofliges.


Из такого большого числа, которое отправят,

Чтобы помочь осажденным в форте:

Чума и голод всех их пожрут.

Кроме семидесяти, которые будут побеждены.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука