Читаем Введение в Нострадамусоведение полностью

Конечно, это не могло не заинтересовать. На очереди – Пелопоннес, он где-то в Спарте должен проявиться. С ней вариант только один. «Спарта» – лишь в 6-84. Ниже – вести с того места.

Да, не все так стройно и компактно, как в прошлом месте, но «Pe+ll+op+onn+esse» – собирается. (Снова пришлось вмешаться из будущего. Участок сей – оправданно такой большой. Помимо Спарты, здесь и «per+int+he», и «cy+cla+des», и «LARISSE». И этот список можно продолжить. Несмотря на скудность собранной ранее полезной информации, я, на самом деле, очень сомневался в выбранном пути. Все эти составления слов из найденных обрывков на уже «понятном» участке – боролись тогда с теорией вероятности… Кто кого, в итоге «сделает» – было неизвестно).


6-82 …Par ceulx qu'apres occuperont le cyphe.

6-83 Celuy qu'aura tant d'honneurs & caresses,


A son entree de la gaule Belgique:


Vn temps apres fera tant de rudesses,


Et sera contre a` la fleur tant bellique.

6-84 Celuy qu'en Sparte Claude ne peult regner,


Il fera tant par voye seductiue:


Que du court, long, le fera araigner,


Que contre Roy fera sa perspectiue.

6-85 La grand cite' de Tharse par Gaulois,


Sera destruicte, captifz tous a` Turban:


Secours par mer du grand Portugalois,


Premier d'este' le iour du sacre’ Vrban.

6-86 Le grand Prelat vn iour apres son songe,


Interprete' au rebours de son sens:


De la Gascoigne luy suruiendra vn monge,


Qui fera eslire le grand Prelat de sens.

6-87 L'eslection faicte dans Frankfort,


N'aura nul lieu, Milan s'opposera…

_______________________________________________________________________

Над следующим катреном я долго ломал голову. В итоге же – все оказалось очень просто, чего я никак не ожидал.

5-92 Apres le siege tenu dixsept ans,


Cinq changeront en tel reuolu terme:


Puis sera l'vn esleu de mesme temps,


Qui des Romains ne sera trop conforme.

После осады, держащейся семнадцать лет,

Пятеро сменятся за такой же срок:

Затем будет избран один в то же время,

Который Римлянам не будет очень уж соответствовать.

Необходимо просто-напросто с самого начала центурий отсчитать семнадцать «-ans-» в любом виде, например, самый первый случай: «transmis», и т.д. Последний, семнадцатый случай попадает на замечательный катрен 1-41. В нем-то и находится первое слово «Siege» в Центуриях.

1-41 Siege en cite’ est de nuict assallie,


Peu eschape’ : non loing de mer conflict:


Femme de ioye retours filz defaillie,


Poison & lettres cachees dans le plic.

Абсолютно за этот же период все формы «change…»(changeant и changement), появляются в тексте ровно пять раз. Последний случай – в катрене 1-43, в составе слова «changement», в период действия семнадцатого «ans». (На этом мои прошлые записи относительно этой темы заканчиваются, Для ее полноты добавлю сегодняшнее наблюдение).

За этот же период два раза встречается «esleu-»(катрены 1-12 и 1-13). Первый случай – подходит под записанное в последних двух строках катрена 5-92. Собранное слово здесь – «co+nf+or+me».

1-10 … Ou les enfans septains du roy sont pris:


Les vieux & peres sortiront bas de l'enfer,


Ains mourir voir de fruict mort & crys.

1-11 Le mouvemente de sens,coeur, piedz, & mains,


Seront d'acord. Naples,Leon, Secille:


Glaifues, feus, eaux : puis aux nobles Romains,


Plonges tues mors par cerueau debile.

1-12 Dans peu dira faulce brute, fragile,


De bas en hault esleue promptement…

Ну и стоит, наверное, в окончании этой темы отметить один, возможно неслучайный факт. По результатам всех десяти Центурий слов «siege» в единственном числе – семнадцать, числительных «cinq» – столько же.

_______________________________________________________________________

Не иначе, как еще один «космический» катрен впереди. Здесь уже все довольно открыто и однозначно, космическая станция – не иначе.

6-5 Si grand famine par vnde pestifere,


Par pluye longue le long du polle arctique:


Samarobryn cent lieux de l'hemispere,


Viuront sans loy, exempt de pollitique.

Настолько большой голод из-за волны чумной,

От дождя долгого протяженностью от полюса арктического:

Самаробрин сто мест от полу – spere,

Будут жить без закона, свободно от политики.

Да, слово «polle» – «полюс», «hemispere» – похожее на «полусферу», загадочный «Самаробрин», «lieux» – слово, созвучное с единицей измерения лье, но, все-таки отличное от него (lieue). Все действительно создает фантастический образ космического будущего.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки по русской литературной и музыкальной культуре
Очерки по русской литературной и музыкальной культуре

В эту книгу вошли статьи и рецензии, написанные на протяжении тридцати лет (1988-2019) и тесно связанные друг с другом тремя сквозными темами. Первая тема – широкое восприятие идей Михаила Бахтина в области этики, теории диалога, истории и теории культуры; вторая – применение бахтинских принципов «перестановки» в последующей музыкализации русской классической литературы; и третья – творческое (или вольное) прочтение произведений одного мэтра литературы другим, значительно более позднее по времени: Толстой читает Шекспира, Набоков – Пушкина, Кржижановский – Шекспира и Бернарда Шоу. Великие писатели, как и великие композиторы, впитывают и преображают величие прошлого в нечто новое. Именно этому виду деятельности и посвящена книга К. Эмерсон.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Кэрил Эмерсон

Литературоведение / Учебная и научная литература / Образование и наука
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека
Зачем мы бежим, или Как догнать свою антилопу. Новый взгляд на эволюцию человека

Бернд Хайнрих – профессор биологии, обладатель мирового рекорда и нескольких рекордов США в марафонских забегах, физиолог, специалист по вопросам терморегуляции и физическим упражнениям. В этой книге он размышляет о спортивном беге как ученый в области естественных наук, рассказывает о своем участии в забеге на 100 километров, положившем начало его карьере в ультрамарафоне, и проводит параллели между человеком и остальным животным миром. Выносливость, интеллект, воля к победе – вот главный девиз бегунов на сверхмарафонские дистанции, способный привести к высочайшим достижениям.«Я утверждаю, что наши способность и страсть к бегу – это наше древнее наследие, сохранившиеся навыки выносливых хищников. Хотя в современном представителе нашего вида они могут быть замаскированы, наш организм все еще готов бегать и/или преследовать воображаемых антилоп. Мы не всегда видим их в действительности, но наше воображение побуждает нас заглядывать далеко за пределы горизонта. Книга служит напоминанием о том, что ключ к пониманию наших эволюционных адаптаций – тех, что делают нас уникальными, – лежит в наблюдении за другими животными и уроках, которые мы из этого извлекаем». (Бернд Хайнрих)

Берндт Хайнрих , Бернд Хайнрих

Научная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители
Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Анархизм — это не только Кропоткин, Бакунин и буква «А», вписанная в окружность, это в первую очередь древняя традиция, которая прошла с нами весь путь развития цивилизации, еще до того, как в XIX веке стала полноценной философской концепцией.От древнекитайских мудрецов до мыслителей эпохи Просвещения всегда находились люди, которые размышляли о природе власти и хотели убить в себе государство. Автор в увлекательной манере рассказывает нам про становление идеи свободы человека от давления правительства.Рябов Пётр Владимирович (родился в 1969 г.) — историк, философ и публицист, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института социально-гуманитарного образования Московского педагогического государственного университета. Среди главных исследовательских интересов Петра Рябова: античная культура, философская антропология, история освободительного движения, история и философия анархизма, история русской философии, экзистенциальные проблемы современной культуры.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Петр Владимирович Рябов

Государство и право / История / Обществознание, социология / Политика / Учебная и научная литература
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной
XX век: проработка прошлого. Практики переходного правосудия и политика памяти в бывших диктатурах. Германия, Россия, страны Центральной и Восточной

Бывают редкие моменты, когда в цивилизационном процессе наступает, как говорят немцы, Stunde Null, нулевой час – время, когда история может начаться заново. В XX веке такое время наступало не раз при крушении казавшихся незыблемыми диктатур. Так, возможность начать с чистого листа появилась у Германии в 1945‐м; у стран соцлагеря в 1989‐м и далее – у республик Советского Союза, в том числе у России, в 1990–1991 годах. Однако в разных странах падение репрессивных режимов привело к весьма различным результатам. Почему одни попытки подвести черту под тоталитарным прошлым и восстановить верховенство права оказались успешными, а другие – нет? Какие социальные и правовые институты и процедуры становились залогом успеха? Как специфика исторического, культурного, общественного контекста повлияла на траекторию развития общества? И почему сегодня «непроработанное» прошлое возвращается, особенно в России, в форме политической реакции? Ответы на эти вопросы ищет в своем исследовании Евгения Лёзина – политолог, научный сотрудник Центра современной истории в Потсдаме.

Евгения Лёзина

Политика / Учебная и научная литература / Образование и наука