ВВЕДЕНИЕ В ОБЪЕКТИВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ (ЧАСТЬ I)

Но прежде чем родится массовая потребительская культура указанного вида, мы должны будем пережить серьёзный кризис нынешней народной культуры, доведённой до жалкого состояния народным реализмом. Сам рынок покажет всю чужеродность сложившейся культурной традиции для становления отечественной национальной цивилизованности, покажет всю невозможность создать современную национальную культуру и духовность нужного нам качества на основаниях народного реализма.

Мы должны будем созреть до понимания, что всякая подлинно великая культура мирового значения есть ярко выраженный миф! Начиная от эпохи Гомера — всегда было так. Все романы о Древней Руси вместе взятые по степени воздействия на умы и чувства людей мало что стоят в сравнении с созданным А.Пушкиным мифом “Руслан и Людмила”. И это только подтверждает истину: мифы творить неизмеримо сложнее, чем развивать реалистическое направление культуры. На том этапе исторического развития, в который вступает страна, реализм — есть прибежище людей малообразованных и малоталантливых, напрочь лишённых творческого воображения.

III.

Просматривая чужой исторический опыт становления образцов национальных авантюристов во Франции, в Англии, в Японии, в США и в других развитых промышленных странах с капиталистической рыночной экономикой, нетрудно подметить одну устойчивую закономерность. Везде они зарождались как герои мифологизированного прошлого, — будь то странствующий рыцарь, авантюрист-дворянин во французской культуре; джентльмен в англосаксонской культуре; ковбой и герой вестерна в культуре США; самурай в японской культуре и так далее. Не станем исключением и мы. Мы тоже найдём образ русского национального Героя сначала в мифологизированном прошлом. На естественные вопросы: в каком же веке? в какой среде? — можно дать ответ уже сейчас.

Как только в России усиливались демократические веяния, русское общественное сознание устойчиво обращалось, с одной стороны, к допетровским временам Московского государства, Киевской Руси и Новгородской республики, а с другой — к истории вольнолюбивого казачества. Можно не сомневаться, что ярчайшим и массово-потребительским направлением новой русской культуры станет национальная романтизация героев этих эпох. В частности, мифологизированная история новгородских ушкуйников и казачества и герой-ушкуйник, герой-казак станут столь же популярны и нарицательны, как были в США история освоения Дикого Запада и ковбой или герой вестерна. В истории новгородских ушкуйников и казачества воображению рисуется такое обилие авантюрных сюжетов, такой своеобразный опыт зачаточного демократического самоуправления, такое обилие предприимчивых характеров и такая органичная связь образа жизни с традициями Древней и Средневековой Руси, что в какой-то период наша национальная культура начнёт с широким размахом разрабатывать эту золотоносную жилу.

Почему столь интересны герои вестерна, герои пиратства, герои французской истории до Людовика ХIII, японский самурай или ниньзя? Эти герои действуют в условиях ещё не сложившейся бюрократической государственности, но при опоре на чёткие и недвусмысленные понятия о долге и чести, добре и зле, они живут напряжённой борьбой за свои цели, отдаются собственным интересам, побуждениям, чувствам, — что делает их чрезвычайно привлекательными массовому потребителю. У этих героев есть шанс выходить Победителями из любых передряг благодаря уму, хитрости, находчивости, предприимчивости, смелости, и тем прославить Отечество и народ.

Поиск способов разработки именно такого русского героя, а вернее, Сверхгероя, становится наиважнейшим делом в художественном творчестве, без него немыслимо зарождение соответствующей духу времени новой, русской национальной культуры и потребительская конкурентоспособность, выживание отечественной культуры вообще.

По схожему пути не так давно пошли китайцы Гонконга и уже добились серьёзных успехов, оказывая существенное влияние на развитие культуры всего Китая.

июль 1992г.

Россия и Незалежная

1.

Конечно, надо учитывать сложный и неоднородный состав партократической элиты, к тому же в каждой конкретной республике чрезвычайно зависящий от характера местной экономики и религиозно-исторической туземной культуры, — из чего и вытекают основные экономические и политические мотивы поведения дорвавшейся до независимости от союзного центра республиканской номенклатуры и туземной интеллигенции.