Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии

– Не испытывай терпение! – изрек я. – Чем дольше будешь отвергать милость аэлва, тем больше окрепнет его власть над твоей душой.

Он отшатнулся, распахнув глаза. У Эальстана отвисла челюсть. Даже Сефауинн проняло. Приятно было видеть этот изумленный взгляд – я же не забыл, с каким скепсисом она восприняла трюк с красными руками.

Я улыбнулся и добавил в модуляцию голоса искусственное эхо:

– Перед тобой Рунник фон Интернет из Каскадии! Аэлвийский князь и хранитель душ! – Я протянул руку к викингу и сделал пальцы абсолютно белыми – цвет двинулся в обратном направлении. – Я заклинаю тебя! И всех твоих воинов!

Последние заволновались, когда скальд перевела. Вождь тревожно оглянулся на своих людей – даже если он не верит, то могут поверить они. Не задастся набег, коль скоро вся дружина упадет духом.

– Ладно! – воскликнул вождь, выхватив топор у ближайшего воина и направив на меня. – Прекрати, альфр! Чего ты хочешь?

– Теперь уже большего! – проревел я, указывая на суда. – Я требую платы за дерзость! У тебя есть пленник! И ты отдашь его мне!

– Не отдам! – сказал викинг. – А впрочем, не драться же с тобой из-за этого… Ступай и забери, коли так желаешь. Но на его месте оставь мой лик.

С этими словами вождь повернулся и пошел к своей галере. За ним следовали его скальд и несколько воинов – хотя многие остались позади, не желая связываться со мной.

Я взглянул на спутников. Эальстан не пытался сдержать ухмылку, но скоп с тревогой смотрела на пленника.

– Вожак уверен, что ты не пойдешь, – прошептала она. – Потому что твое племя питает отвращение к воде. Отказать открыто он не смеет, но пытается сохранить лицо, уклоняясь от твоего требования. – Она посмотрела на меня и добавила: – Было великолепно.

Я повернулся к судну викингов. Отвращение к воде, говорите? Неприятно признавать, что это слишком близко к правде.

Но я же герой, разве нет? Значит, я обязан совершить подвиг. Доказать собственным разболтавшимся нервам, что я не трус.

Стиснув зубы, я дал знак товарищам идти за мной и двинулся к воде; викинги уступили дорогу, пряча глаза. Я поднялся по сходням вслед за капитаном и остановился на краю, охваченный благоговейным трепетом.

Не сказать, что плавсредство было велико – просто здоровенное каноэ с сиденьями для гребцов. Но я оказался на настоящем корабле викингов; я дышал морским воздухом с легким запашком пота.

До сего момента мои действия в этом измерении сводились в основном к судорожным попыткам выжить, а теперь все обрело более высокий смысл. Чтобы очутиться на моем месте, историки и прочие ученые всех времен без колебаний заложили бы душу. Я стоял и молчал, не желая, чтобы этот опыт оказался напрасным.

Капитан поедал меня глазами. Что, ждешь результатов испытания? Я изобразил нерешительность: видишь, как на меня действует близость воды? А затем спрыгнул и перевел дух.

Я встретил взгляд вождя.

– Наивный, ты и впрямь верил, что меня, крутого князя аэлвов, способна остановить простая водица?

И хотя мне было совсем не до смеха, я хохотнул, усугубив этот звук искусственным эхом.

Капитан отвернулся и указал на пленника.

Я увидел мужчину с оливковой кожей и курчавой черной бородой. То и другое в сочетании с белой одеждой, похожей на халат, не делало его похожим на уроженца Британии. Может, Ближний Восток? Еще один сюрприз: я-то полагал, что в расовом отношении здешнее население однородно.

Я колебался, но давать заднюю было нельзя. Если викинги почуют мой страх, пиши пропало. Надо их убедить, что я слишком опасен; тогда они не решатся идти дальше к северу и напасть на Стенфорд.

А на что, спрашивается, мне даны модификации? Хоть и робело сердце, мое тело знало, как надо действовать. Уже шагая к пленнику, я покосился на капитана – и обнаружил, что тот все еще держит топор.

Адское пекло! Этот прохвост решил меня прикончить!

В панике я развернулся и увидел, как капитан замахивается топором. Шедший позади меня Эальстан закричал и попытался остановить ордамана, но тот ринулся на него, оттолкнул.

Я как завороженный смотрел на топор. А мое тело, вместо того чтобы оказать сопротивление, съежилось.

Из глубины памяти донеслись крики людей.

Гневные голоса. Вспышки света. Как взрывы.

Неужели я сражался на войне?

Стыд!

Кромешный, позорнейший стыд переполнил меня, и я отпрянул. В мозгу эхом раскатывался хохот, когда я поднимал руки – но не как воин. Скорее как перепуганный студент-художник. Я ударился спиной о мачту, а топор ловко изменил направление, целя в голову. Я видел свою смерть – она отражалась в стали…

Топор сломался.

Головка отделилась от рукояти, едва не задев мою щеку, и взлетела над бортом. Рукоятка промахнулась на такое же крошечное расстояние, когда вождь, внезапно потерявший равновесие, завершал свой удар.

Мы ошарашенно смотрели друг на друга. Из-за борта донеслось отчетливое «плюх».

Викинг опомнился первым и схватился за меч.

Нет, я не воин. У меня нет бойцовских инстинктов.

И что же, я позволю себя убить?

– Как ты посмел?! – удалось мне пролепетать. – Разве не знаешь, кто я?