Вы там держитесь…

– В театр (сказала я).

Таксист-киргиз сказал:

– Вы там работаете? Уборщицей?

– Вахтером (сказала я). Ночная смена.

Таксист говорит:

– В первый раз вижу вахтера, который на такси ездит.

– А я – заслуженный вахтер Российской Федерации.

– Эт как?

– А вот так. После 30 лет работы вахтером иногда выпускают даже на сцену.

– И кого вы там играете? (спросил он наивно).

– Тумбочку (сказала я). Там иногда в спектакле есть такая тумбочка, которая вдруг встает и уходит – так задумано. И если артист, который ее уже 30 лет играет, в запой уйдет, то я его заменяю.

Таксист говорит:

– В Москве такие люди интересные. Вы вот тумбочку играете, а вчера я возил одного дядьку, который жаловался, что ему подсунули больную проститутку – она все время кашляла.

Лечебная гимнастика

Как-то поздно ехала из театра: маршруток уже не было.

Начала звонить в такси. Одновременно ко мне подошел таксист восточной наружности, типа кавказец.

Кавказец сказал:

– У мине такси бери. Всэго трыста. А то приедет какой-нить чучмек и завезет тебя хер знает куда.

Я сказала:

– А херзнаеткуда – это куда?

– А хер его знает! (сказал таксист).

Тут подъехало мое такси, и ко мне подошла миловидная девушка, предложив скинуться: у нас дома рядом.

Девушка оказалась разговорчивой.

– Я с танцев еду (сказала она). Силовая обучающая дискотека с шести до двенадцати. Ночи.

Таксист сказал:

– А вы тоже – с танцев?

– Я – с лечебной физкультуры (сказала я). Для пожилых.

Девушка засмеялась и говорит:

– Так у нас и семидесятилетние танцуют. Ну, или шестидесятилетние. Правда, в прошлый раз один такой меня уронил. Теперь вот, может, тоже на лечебную физкультуру отправят.

– Это он специально (сказала я). Казачок-то засланный.

– Да что вы? (наивно удивилась девушка).

– Точно (сказала я). Это он клиентуру набирает на лечебную.

Таксист повернулся ко мне:

– Так вас тоже, что ли, уронили?

– Меня еще в детстве (сказала я). С тех пор я все время падаю и соображаю туго.

Таксист посмотрел на меня с жалостью. Потом, помявшись, говорит:

– Ну, вы же дожили до солидных лет?

– С трудом (сказала я). Таблицу умножения, правда, выучила.

Тут девушка вдруг говорит:

– А я вот как раз таблицу не могу осилить. Но зато у меня верчение хорошее. Все хвалят.

Таксист сказал, обернувшись:

– Черчение?

– Не, черчение было плохое. Верчение.

– Это что такое? (спросил нерусский таксист).

– Это когда вертятся (сказала девушка). Вокруг своей оси.

– Осы? Своей? (переспросил таксист).

– А вокруг чьей же? (сказала я). Вокруг чужой опасно. Своя не ужалит.

Девушка засмеялась.

Было заметно, что они с таксистом думают, что мои реплики – результат сильного падения в детстве, этажа так с третьего примерно. Или с пятого. Правда, оба они были добродушны: относились ко мне с жалостью.

Мне хотелось еще потроллить, но тут-то мы и приехали.

Девушка даже помогла мне выйти из такси и лучезарно – так, как с идиотами обычно разговаривают, чтобы поддержать их, – улыбнулась на прощание.

Мои френды

Ехала как-то на такси с одним клиническим.

Проезжаем по центру города, мимо арок, богато украшенных цветуечками.

Он говорит:

– Какой Собянин молодец! Обустраивает город!

– Оформлянс (говорю) по типу свадьбы Барби с Кеном.

– А кто это?

– Мои френды (говорю). Недавно развелись.

– Они и придумали это оформление?

– Ага. У них вкус такой.

– Мне нравится (говорит). А вам, если не нравится, зачем вы здесь живете?

– Сама удивляюсь (говорю).

– Какие все эти клиенты недовольные! То им не так, это не так. А мне все нравится! И вы этим своим друзьям привет передавайте, молодцы они!

– Барби и Кену?

– Ну да.

– Так это куклы.

– Ну и что? Куклы (говорит) тоже люди.

Вот такого диалога у меня еще не было.

Даже я, известный тролль, растерялась.

Слитно или раздельно

Вчера в метро была опять сцена античного накалу.

Прикладываю билетик – а табло не высвечивается.

Спрашиваю дежурную, такую типичную советскую тетку – в чем, мол, дело?

А тетка как заорет:

– Вы читать умеете?

Это сакраментальный вопрос мне задают в России иногда по несколько раз в день: менты, какие-то ботоксные девицы, продавщицы, бабки на скамейках и так далее.

Очевидно, у меня вид человека, который читать не умеет, эдакого йети.

Ну, я и говорю этой тетке:

– Училась и бросила. Не тяну.

– Оно и видно! (орет тетка).

– Вот почему меня не взяли на работу в метро (говорю опечаленно). А взяли вас: как человека, который и читает, и говорит хорошо – внятно, громко, вежливо.

Тетка багровеет, начинает понимать, что нарвалась, и орет:

– Проходи, не мешай пассажиропотоку!

– Как это пишется – пассажиропоток? Слитно, раздельно? Два С или одно?

Тетка внезапно сникает и чешет репу.

И говорит своему напарнику, мужчине, который посмеивается:

– Миш, как ты думаешь?

– Наверно, слитно (говорит мирно Миша). Если б раздельно, то было бы – пассажирский поток.

– Огромное вам спасибо! (говорю). Профессора-филологи долгие года бились, не могли разрешить эту проблему, одну из самых животрепещущих.

Тетка тихо говорит себе под нос:

– Блять…

– Как пишется? (спрашиваю). Д или Т на конце?

– Т, конечно (миролюбиво говорит этот Миша).