Вы там держитесь…

– А вот и нет! (говорю). Д – когда о человеке, Т – вводное слово.

– Ишь! (говорит тетка). Грамотная!

Я скромно потупилась:

– Великий и могучий (говорю).

Тетка даже улыбнулась, довольная.

– А вы как думали! (сказала она мне с непонятным торжеством).

Покрестился

Однажды я рассказала шоферу такси анекдот, как еврей приходит к ребе и жалится ему, что сын покрестился, а ребе на следующий день, посоветовавшись с богом, говорит этому еврею, что у бога те же проблемы.

Шофер говорит:

– А что, у бога тоже сын покрестился?

– Ну типа тово.

– А потом че было?

– Да ниче хорошего.

– А в чем соль-то?

– Сама не знаю.

– А зачем рассказали?

– А чтобы разговор поддержать.

– А!

Хаким ты был

Ехала в маршрутке.

Ночью. В последней.

Шофер сказал:

– Я – последний.

Я сказала:

– И последние станут первыми.

Шофер возразил:

– Не, завтра не моя смена. Первым пойдет Хаким.

Я сказала:

– Хаким ты был, таким остался.

Шофер вдруг говорит:

– А почему вы стихами разговариваете?

– Привычка (говорю).

Шофер говорит:

– Надо вас с Хакимом познакомить. Он Омара Хайяма любит.

Немножко билят

Сексуальная тема, ха.

Один шофер, молодой красивый кавказец, одно время меня возил дешево по знакомству и все время сетовал:

– Жена у меня неопытная…

– Приобретет (коротко говорила я).

– Тогда будет билят (вздыхал он).

– Тогда не приобретет (говорила я).

– А мне тогда что делать?

– Вы выбирайте (сказала я наставительно). Пусть она будет с вами только билят, а так – не билят.

– Билят она и есть билят (говорил шофер грустно). Была у меня одна билят – сама меня целовала. Ужас. Билят она и есть билят…

– Билят – плохо (говорила я устало). Не билят – скучно.

Шофер радостно говорил:

– Вот в том-то и дело!

Потом я его встретила – они с женой киоск открыли какой-то рядом с нами. И он мне шепнул:

– Спасибо вам! Я вашего совета послушался: она немного (он запнулся) билят теперь, но строго со мной! Билят немножко, только ночью, а потом совсем не билят – скромная женщина.

Скромная женщина, по-моему, догадывалась, о чем речь, и улыбалась эдак таинственно-порочно.

Вот какой я врач-сексолог!

Оцените.

Наше дело стариковское

Вызвала я как-то такси. Приехала огромная машина, а в ней оказался крошечный мальчик, на вид лет 14, киргиз (ему оказалось 19). Что такси, не видно, без шашечек.

Держится солидно: видно, что переживает из-за своего детского облика. По-русски почти не говорит и почти совсем ничего не понимает.

Ну, едем.

И вот тут нас останавливает мент.

Мент делает под козырек и говорит мне:

– Женщина, вы почему доверяете своему сыну вести машину? Он же несовершеннолетний!

– Это внук (говорю я).

Мент поднимает брови.

Таксист ничего не понимает и улыбается.

– Причем глухонемой (говорю я). Товарищ офицер, пусть внук покатается! Одна радость: вот я ему машину купила, а сама выйти даже не могу из нее – инвалид я. Наше дело стариковское, а ребенка порадовать надо.

Мент обалдевает и говорит мне комплимент:

– Для внука вы слишком хорошо выглядите.

– Спасибо (говорю). Я сына родила в 14, а он внука – в 17. Восток, сами понимаете.

Мент говорит:

– И далеко вы направляетесь? Опасно ведь? Он же еще и не слышит ничего.

– До метро. Потом там на стоянке машину оставим, вы не беспокойтесь.

Киргиз так и молчал (правда, я ему подмигнула, и он понял) и улыбался.

Мент отошел в полном обалдении.

Принцесса на горошине

Ехала в маршрутке.

Рядом со мной сидела унылая, но, правда, довольно интеллигентного вида женщина.

А сзади какие-то молодые люди.

Унылая женщина сказала:

– Вот че они пихаются, а? (Длинноногие юноши усаживались сзади нас и уперлись нам в зад своими коленями.) Хуже этого ничего нет…

– Почему нет? (сказала я). Горошина под матрасом еще страшнее. Или сломанный ноготь, к примеру. Или – вот это вапще кошмар какой-то – прошлогодняя коллекция…

– Коллекция чего?

– Ланвина (сказала я, едучи в маршрутке в старом пальто и из тюрьмы, куда хожу как правозащитник).

Унылая женщина (еще хуже одетая, чем я, и в ужасной оправе) приободрилась, почувствовала себя Боженой Рынской.

И вдруг говорит (увлеченно так):

– А что еще ужасно?

– Увольнять прислугу (сказала я, цитируя журнал «Татлер» – они там в прошлом году советовали, как это делать).

– А еще? (она уже сияла).

– Ехать в маршрутке в Химки (внезапно сказала я, опустив ее на землю).

Унылая женщина надулась, стала снова унылой и уткнулась в свой телефон – довольно приличный, насколько я понимаю.

Тут зазвонил мой, старый, я извлекла его из кармана, и она с торжеством посмотрела на меня и на мой бабушкофон.

Моя персональная Лениниана

Теплоход «Дзержинский»

Одна пожилая дама (старухой не назовешь, хотя ей сейчас уже 91), очень уважая Ленина, всю жизнь вместе со своей сестрой-близняшкой проработала в Музее революции.

Сестра недавно почила.

Но когда им было обеим по 90 (назовем их Ольга Иванна и Нин Иванна), они по очереди плавали на теплоходе по Волге.